Переписка Горация Уолпола | Библиотека Льюиса Уолпола
Резюме
Электронная версия Йельского издания переписки Горация Уолпола (Нью-Хейвен: издательство Йельского университета, 1937–1983) предоставляет бесплатный онлайн-доступ ко всем 48 томам У.С. Научное издание Льюиса переписки Горация Уолпола (1717-1797), младшего сына сэра Роберта Уолпола, первого премьер-министра Англии. Каждая страница была отсканирована и прошла обработку OCR (оптическое распознавание символов), чтобы ученые могли просматривать отсканированные страницы, а также искать в тексте ключевые слова. Кроме того, пользователи могут просматривать указатели, созданные из текста OCR, в том числе указатели по дате переписки и по имени корреспондента, а также указатели к иллюстрациям и приложениям. Дополнительные сведения о поиске в электронной версии Йельского издания см. в разделе ниже «Поиск, просмотр, навигация и отображение».
Йельское издание
В предисловии к первому тому этого замечательного редакторского проекта У.
С. Льюис изложил аргументы в пользу нового издания корреспонденции Уолпола:
«Есть три веские причины для нового издания корреспонденции Горация Уолпола: дать правильный текст, впервые включить письма к нему и аннотировать целиком с той полнотой, которой заслуживает самая информативная запись того времени…
«Его основная цель — облегчить исследования ученых восемнадцатого века. Рано или поздно ученый восемнадцатого века, каким бы предметом он ни был, должен обратиться к переписке Уолпола. Политика, общество, литература и искусство — вот темы, которые сразу же приходят на ум, когда вспоминают Горация Уолпола, но их столько же, сколько разногласий в жизни восемнадцатого века. Это издание с помощью своего указателя надеется привести ученого, независимо от того, является ли предмет его поиска доктором Джонсоном или воздушным шаром, к тому, что может сказать об этом корреспонденция Уолпола».
Полное объяснение Льюиса см. в Предисловии.
Йельское издание, ставшее результатом почти полувековой работы, установило новый стандарт научного редактирования, предоставив авторитетный текст, обширные и информативные аннотации и исчерпывающий указатель.
Приложения включают множество дополнительных текстов, в том числе работы Уолпола и нескольких его корреспондентов. Издание является важным вкладом в политическую, социальную и культурную историю Великобритании и остается важным источником для исследований восемнадцатого века. Обзоры печатных томов включали следующее:
«Вот один из самых заметных литературных проектов всех времен. Переписка и обильные и тщательно точные сноски переносят нас во времени и пространстве в Англию Уолпола, с ее политикой, литературой, обществом и сплетнями». — New York Times
«Издание Льюиса Уолпола… текст (полный и неподтвержденный) одного из великих писателей восемнадцатого века — человека, выдающегося в своей литературе, искусстве, истории, политике и сплетнях, — но также, благодаря обширным сноскам, беглый комментарий почти ко всем аспектам жизнь и мысли того века. Издание представляет собой не только литературный документ, но и историческую энциклопедию» (Virginia Quarterly Review 9).0007
«[Проект] устанавливает новые стандарты для научных исследований: один только указатель состоит из пяти томов и более 3000 статей.
Один историк отметил, что Йельский проект собрал «больше информации об одной человеческой жизни, чем когда-либо прежде». — Брюс Якобсен, New York Times
Yale Edition of Horace Walpole’s Correspondence, исследователи должны знать об оригинальном редакционном методе Льюиса:
«Первое решение при редактировании этой работы было публиковать письма по переписке, а не в хронологическом порядке. Я полагаю, что Консультативный комитет теперь единодушен в том, что это решение является правильным, поскольку основная тема переписки и многие второстепенные связаны с преобладающей темой. … Гораздо более сложное решение, в котором Консультативный комитет отнюдь не единодушен, заключалось в том, что делать с «нормализацией». Решение состояло в том, чтобы сохранить пунктуацию и написание имен собственных Уолпола, но нормализовать другое написание и использование заглавных букв. Список устаревших написаний Уолпола приведен на странице xliii. Часто невозможно сказать, имел ли Уолпол в виду капитал, а дополнительный труд и расходы на его печатание (во многих случаях, без сомнения, ошибочные), казалось, не оправдывают получение чего-то, что для многих относительно неважно.
… Квадратные скобки указывают на редакционную поправку; угловые скобки, реставрация рукописи там, где она изуродована».
Чтобы прочитать полное объяснение редакционного метода, данное Льюисом, см. стр. xxxv тома 1 в Йельском издании.
Варианты написания Уолпола, которые отличаются от современного использования и были сохранены в Йельском издании, см. том 1, стр. xliii.
Другим решением редакции было точно следовать пунктуации Уолпола, в то время как пунктуация его корреспондентов была в некоторой степени нормализована.
Дальнейшее развитие и обратная связь
Библиотека планирует улучшить это электронное издание и приветствует ваши отзывы по мере разработки этого ресурса. Вопросы и комментарии направляйте руководителям проекта Джорджу Уэллетту, старшему программисту/аналитику библиотеки Льюиса Уолпола, и Эллен Кордес, руководителю технического отдела библиотеки Льюиса Уолпола 9.0007
Поиск, просмотр, навигация и отображение
* Для достижения наилучших результатов используйте браузер, отличный от Internet Explorer.
[Для этого сайта требуется бесплатный подключаемый модуль браузера Adobe Acrobat; рекомендуется версия 9 или более поздняя. Вы можете скачать плагин здесь. ]
Экран поиска электронной версии Yale Edition обеспечивает поиск слов по ключевым словам во всех томах. Поиск по фразе в настоящее время невозможен, поэтому при поиске «клубничный холм» будут найдены все вхождения слов «клубника» и «холм», встречающиеся на одной странице, независимо от того, являются ли эти два слова соседними.
В результатах поиска слева направо будут отображаться номера томов, заголовки томов и общее количество страниц, на которых встречается поисковый запрос. Нажмите на номер тома, чтобы увидеть список конкретных номеров страниц, на которых поисковый запрос появляется в этом томе. Наконец, нажмите на номер страницы, чтобы увидеть изображение страницы; поисковый запрос будет выделен на изображении. Используйте Предыдущая страница и Следующая страница для просмотра назад или вперед в этом томе.
Если вы используете версию 9или более поздней версии Adobe Acrobat, у вас также есть возможность поиска других слов на странице с помощью поля поиска в меню слева от изображения. Используя значки над изображением, вы можете распечатать, сохранить, увеличить или повернуть изображение; вы также можете щелкнуть правой кнопкой мыши, чтобы увидеть другие параметры. [Примечание. Если вы хотите увеличить изображение страницы для облегчения чтения, закройте часть экрана с меню, нажав кнопку «Свернуть» в правом верхнем углу экрана меню.]
Экран поиска также позволяет исследователям введите номер тома, номер страницы, а затем нажмите «Перейти», чтобы получить страницы конкретной цитаты.
Диакритические знаки и знаки препинания : Диакритические знаки отображаются на изображениях страниц, но игнорируются при поиске — например, сеанс дает те же результаты, что и сеанс. [Примечание: обработка OCR не была на 100% успешной при распознавании всех диакритических знаков, поэтому при поиске слов, содержащих диакритические знаки, вы можете проверить свои результаты, заменив букву, которая должна появиться с диакритическим знаком, на букву «Z», которая так OCR интерпретировал букву с диакритическим знаком.
]
Дефисы и апострофы (и любые символы после апострофа) игнорируются, если они включены в поисковый запрос — например, «Клубничный холм» и «Клубничный холм» дадут одинаковые результаты. Поиск по «Walpole» и «Walpole’s» даст идентичные результаты.
Просмотр изображений оригинальных писем . Также доступны цифровые изображения оригинальных рукописных писем из коллекции библиотеки. При просмотре коллекции по дате и корреспонденту будет видна дополнительная ссылка, направляющая пользователя на просмотр исходного документа. Кроме того, при просмотре страниц OCR, если доступно изображение оригинального рукописного письма, над всей страницей появится ссылка. Изображения включены только в оригинальные рукописные письма, хранящиеся в библиотеке; поэтому не каждое письмо в Переписке Горация Уолпола будет иметь связанное изображение.
Поиск по томам : Экран поиска также предлагает возможность просмотреть все 48 томов переписки Горация Уолпола.
Нажмите «Обзор по томам», чтобы просмотреть список названий, сгруппированных по сериям. Нажмите на номер тома в основной последовательности, чтобы начать просмотр отдельных изображений страниц, начиная с передней обложки и продолжая постранично, включая все пробелы, точно так же, как если бы вы просматривали физические тома. Используйте «Предыдущая страница» и «Следующая страница» для прокрутки томов или введите номер новой страницы в поле «Страница» над изображением и нажмите «Перейти», чтобы перейти к определенной странице этого тома.
Дополнительные возможности просмотра : В дополнение к виртуальному перелистыванию страниц вы можете:
- Поиск по корреспондентам
- Просмотреть письма по дате
- Просмотр иллюстраций
- Просмотр приложений
Поиск по корреспондентам : Выберите любую букву алфавита, чтобы увидеть список имен корреспондентов, начинающихся с этой буквы. Нажмите на имя, чтобы получить список писем корреспондента Уолполу и от него, упорядоченных по дате.
Внесены коррективы в письма, датированные по «старому стилю».
Корреспонденции упорядочены по именам, под которыми наиболее известны корреспонденты. Обратитесь к тому 43, стр. 427–442, чтобы просмотреть печатный указатель корреспондентов Горация Уолпола, который включает перекрестные ссылки на другие имена или титулы. Письма неустановленным лицам или от них перечислены в разделе «Неизвестно».
Просмотр писем по дате : Выберите год, чтобы просмотреть хронологический список писем, отправленных и отправленных Уолполу, а также имя корреспондента Уолпола. Нажмите на дату документа, чтобы просмотреть изображение письма в Йельском издании.
- OS («старый стиль») и NS («новый стиль»). Письма, предшествовавшие изменению календаря в 1752 году, расположены в той последовательности, в которой они были фактически написаны, что допускает разницу в одиннадцать дней между письмами «нового стиля» с континента и письмами «старого стиля» из Англии.
- Пропущенные буквы отмечены звездочкой (*).
- Письма, напечатанные здесь впервые в Йельском издании, отмечены крестиком (†).
- Письма, напечатанные полностью впервые, отмечены двойным крестиком (‡).
См. том 43, стр. 445-648, чтобы увидеть печатный хронологический список писем.
Просмотр иллюстраций : Используйте «Просмотр иллюстраций», чтобы просмотреть список подписей к иллюстрациям, опубликованным в первых 42 томах Йельского издания. Щелкните любую из подписей, чтобы просмотреть иллюстрацию в том виде, в каком она была опубликована в томе. [Примечание. Возможно, вам потребуется использовать параметр «Повернуть изображение» в вашем браузере, чтобы изменить ориентацию изображения для правильного просмотра.]
Для предметного доступа к иллюстрациям см. печатный указатель в томе 43, стр. 39.5-424.
Просмотр приложений : Используйте Просмотр приложений для просмотра списка заголовков приложений, опубликованных в первых 42 томах Йельского издания.
Работы, включенные в приложения, упорядочены по номерам томов. Нажмите на заголовок, чтобы начать просмотр текста.
Указатели в Йельском издании переписки Горация Уолпола. В дополнение к указателям, напечатанным в конце каждого тома или серии, тома 44-48 содержат исчерпывающий указатель, который включает, по словам У.С. Льюиса, «не только переписку Уолпола, но и его собственные сноски к этой корреспонденции, а также такие неопубликованные рукописи и выдержки из периодических изданий, которые мы печатали в приложениях или цитировали в наших собственных сносках». Цитата из предисловия к указателю:
«Помимо сотен лиц, этот указатель включает в себя события, объекты, публикации и всю ткань политической, социальной, финансовой, художественной, военной и литературной истории, насколько она представлена в наших томах. Для таких тем, как Костюм, Еда, Ландшафтные эффекты, Право, Медицина, Музыка, Опера, Живопись, Религия, Театр, Война и т. д., есть специальные рубрики групп».
Дополнительную информацию об использовании указателя и расшифровке сокращений см.
в предисловии к указателю в томе 44, начиная со стр. vii. [Примечание. Будущие усовершенствования электронной версии Йельского издания включают гиперссылки в указателе на соответствующие страницы в тексте. Пока эта функция находится в стадии разработки, исследователи могут захотеть открыть второй экземпляр электронной версии в другом окне браузера, чтобы облегчить копирование и вставку цитат при перемещении по индексу.]
Последние письма Сильвии Плат | The New Yorker
Несмотря на то, что основные заинтересованные лица в этой саге исчезли, у большинства читателей Плат сохраняется досадная близость. Когда я открыл для себя Плат в старшей школе (как и многие до сих пор), я помню, как чувствовал себя вторжением в полностью захватывающую историю. Теперь я часто учу ее стихам, но редко читаю их вслух; слишком абсурдно слышать, как мужчина произносит строки: «Я поднимаюсь с моими рыжими волосами / И я ем людей, как воздух». И все же по многим делам в другом городе, здесь, в Уэлсли, штат Массачусетс, я проезжаю мимо дома детства Плат, маленького белого колониального дома, не обремененного никакими указателями или табличками.
Он выглядит почти так же, как в один из летних дней 19-го года.53 года, перед выпускным годом Плат в колледже, когда она впервые попыталась покончить жизнь самоубийством, зарывшись в подвал с желудком, полным таблеток, и, как она пишет в «Леди Лазарь», «захлопнулась / как морская ракушка». Большая часть лучших произведений о Плат рассказывает о том, как она одновременно и привлекает, и препятствует самоидентификации читателя, причем книга Малькольма находится в самом верху списка. Этой весной личные вещи Плат и Хьюз, в том числе книги, пишущие машинки и деревянные стулья, а также клетчатый килт и желтое платье Плат были проданы с аукциона в Лондоне. Некоторые предметы достались известным писателям и исследователям плат. Питер К. Стейнберг, архивариус и один из редакторов ее писем, получил ее удочку. Разбросанность ее вещей говорит о том, что история Плат, которую так долго контролировали, наконец-то начала развязываться.
Плат родился в Бостоне в 1932 году в семье Отто Плата, немецкого иммигранта и специалиста по пчеловодству, и Аурелии Шобер, бывшей учительницы, которая была моложе его на двадцать один год.
Отто умер, когда Сильвии было восемь лет; вскоре после этого она, ее мать и ее брат Уоррен переехали из Уинтропа, штат Массачусетс, прибрежного рабочего городка, где выросла Аурелия, в Уэлсли, фешенебельный пригород. Первый том писем Плат, охватывающий период с 1940 по 1956 год, начинается с ее единственного дошедшего до нас письма отцу и следует за ней от девочек-скаутов до средней школы Уэллсли и до Смита, где она преуспела в качестве стипендиата. В этом томе мы находим исходный материал единственного романа Плат «Под стеклянным колпаком», в котором рассказывается об инциденте, основанном на ее первой попытке самоубийства. За семь лет, охватываемых вторым томом, с 19С 56 по 1963 год Плат колеблется от радости к отчаянию, сохраняя тон того, что она называла «новостными» письмами — веселыми и живыми — насколько это возможно.
Плат, с которым мы впервые встречаемся в этих письмах, кажется очень далекой от человека, который всего несколькими годами ранее пытался покончить жизнь самоубийством с помощью снотворного своей матери; и, возможно, даже дальше от человека, который несколько лет спустя отравился газом на своей лондонской кухне.
Прежде всего, мы видим Плат в движении. В нескольких квартирах и домах, в Кембридже, Англия, где они познакомились с Хьюзом, затем в Нортгемптоне, Массачусетс, где Плат была нанята преподавать в школе Смита, в 1957, и Бостон, где они делили «маленький писательский уголок с видом на крыши и реку», Плат писала свои стихи и рассказы, управляла карьерой Хьюза, делала покупки и готовила, общалась с мастерами на все руки и соседями, при этом много писала. новости ее матери, частые письма ее брату и регулярные отчеты родителям и сестре Хьюза. Подав заявку на кредит в местном универсальном магазине, Плат обнаруживает, что «мы, как ни странно, не подходили ни под одну из формальных категорий «Молодой американской пары»: у меня была работа, у Теда — нет; машины у нас не было, мебели в рассрочку не покупали, телевизора не было, расчетных счетов не было, приехали буквально с иномарки». Она отрывается, чаще всего, вихрем. В письме к матери, приложив два новых содержательных стихотворения, Плат жалуется на менструальные боли, которые она лечит куриным бульоном, и на решение написать «еще 90 строк завтра», и сообщает, что она использовала «отбросы своего вдохновения», чтобы написать шесть работ для конкурса по написанию джинглов для ананаса Dole: «Мы могли бы использовать машину, или 5, или 15 000 долларов».
Она также участвовала в конкурсах на кетчуп Heinz, французскую горчицу, томатный сок Libby и Slenderella.
Что делало ее нынешние обстоятельства приемлемыми, так это, как правило, перспектива ее следующего пункта назначения. В конце 1959 года, благодаря недавним успехам, несколько стихотворений Плат были приняты журналом The New Yorker 9.0141, а Хьюз, прославившийся своей первой коллекцией «Ястреб под дождем», получил премию Гуггенхайма — пара переехала в Лондон и поселилась в Примроуз-Хилл, достаточно близко к Лондонскому зоопарку, чтобы слышать львиный рык. Уезжая из Массачусетса, когда Плат была беременна Фридой, Хьюз поклялся, что они вернутся через два года. В марте она пишет: «Я больше всего хочу гулять, читать и размышлять в одиночестве после трех долгих месяцев принудительной внешней, напряженной и экстравертной жизни». Расчет с нулевой суммой начинает проникать в ее излияния о поиске дома и выпечке мясных рулетов. По словам биографа Плат Энн Стивенсон, она пережила трехмесячный период засухи, почти не написав стихов. Критик А. Альварес, взявший интервью у Хьюза для журнала Наблюдатель в лондонской квартире пары отметил, что Плат, державшаяся в стороне, пока ее муж продолжал рассуждать, «казалась стертой», не столько поэтом, сколько «молодой женщиной в кулинарной рекламе». Его сексистское суждение разделяли многие в кругу Хьюза: она была «яркой американкой». Это не означало богатой или интересной внутренней жизни. Через два года после того, как Хьюз поселился в Примроуз-Хилл, крайний срок возвращения Хьюза через Атлантику пришел и ушел, и появился второй ребенок, Николас.
Оба тома писем Плат редактируются совместно Стейнбергом и Карен В. Кукил, куратором бумаг поэта в Смите. Вместе они написали прекрасное введение ко второму тому и предоставили очень подробный указатель с статьями, которые охватывают все, от походов до медового месяца, пчеловодства и плетения, что позволяет читателям следить за воображением Плат по мере развития ее стихов. Каким бы сенсационным эффектом ни были ее признания Бойшеру, именно ее внимание к повседневной жизни делает письма Плат наиболее пронзительными. Немногие писатели были столь же внимательны к повседневным деталям, как Плат, или так интуитивно понимали, что следует сохранить в своем искусстве. Появляется деталь, без особенностей на лице, сначала в журнале или на рисунке, потом в письме, иногда не одна. Ее разум был блестяще сбит с толку, его акцент падал в самых неожиданных местах. Мы слышим меньше, чем хотелось бы, о крупных литературных или исторических событиях: обеде с Т. С. Элиот и Стивеном Спендером в Лондоне или ее занятиях по вторникам в Б.У. с Робертом Лоуэллом или выпивать после этого с Энн Секстон и Джорджем Старбаком в баре Ritz в Бэк-Бэй. Вряд ли она могла бы использовать эти поводы в стихах, и поэтому, я думаю, они легли на ее сознание очень легко. Но сурок, которого, как она знала, она могла бы использовать. С двумя из них она познакомилась на прогулках с Хьюзом и сохранила их облик на страницах: в письме к родителям Хьюза — как «коренастый», с «милым нежным мышиным лицом», а к матери — как «странный серый неуклюжее животное», с «коренастым чудаковатым телосложением», съежившееся и загнанное в угол. Это тот самый сурок, «сжатый когтями, в безвыходном положении», которого читатели Плат знают из ее стихотворения «Инкоммуникадо». Там она сравнивает свой опыт общения с животным с романтической версией, о которой она читала в «märchen», или немецких народных сказках, «где влюбленные сурки любят взамен».
Пристальное внимание, которое Плат уделяет суркам, квахогам, велосипедам, метелям и другим малокалиберным реалиям, также затрагивает ее противоречивые представления о том, что значит быть писателем, женой, дочерью и матерью. В таких стихотворениях, как «Аппликант» и «Леди Лазарь», Плат исследует разрыв между этими идеализированными ролями и их реальными условиями. Ее письма помещают эти и другие стихи в поток переживаемых страстей, банальностей и помех, которые их окружали и питали. Мы уже знаем, как звучит Плат, когда она наедине с пажем, но здесь мы находим резервуары самообладания, которые она использовала, когда смотрела на мир, и мы видим, как резко они иссякли.
В Хьюзе Плат нашла не только мужа и компаньона, но и глубокомысленного и чрезвычайно переменчивого субъекта. К нему всего около дюжины писем, и все они в первом томе ее переписки. В годы после ухаживания и до того, как они расстались, они почти никогда не расставались. Она часто пишет о нем, сидя рядом с ним. В ее письмах Хьюз предстает спасителем и защитником, «метким стрелком», плотником и рыбаком и «самым красивым мужчиной», которого она когда-либо видела. Вместе они заботятся о золотой рыбке, раненой птице и кошке по имени Сапфо. Плат записывает их удивительные подвиги в еде: оладьи из квахога, луковый суп, тушеное мясо, мясной рулет, ужин из лобстеров, все тщательно расписано, как будто для последующего возмещения. В старой бостонской чайной в конце «просевшей пристани» Хьюз заказывает себе «двух восхитительных горных форелей». Плат подбирает прилагательное «вкусный», как будто у них общий рот. Но позже, в своих дневниках, даже в самом начале замужества, Плат высмеивает поклонение своему герою, описывая Хьюза как подростка-неудачника, «царапающегося, ковыряющего в носу, с немытыми, нечесаными волосами и догматичной сварливостью». Она задается вопросом, посвятит ли он свою следующую книгу своему пенису.
Повсюду дурное предчувствие приходит и уходит. Все это время были странные предзнаменования или случайные события, которые Плат, кажется, решила интерпретировать таким образом. Птенец скворца, которого она и Хьюз спасли и накормили «сырым бифштексом», червями и молоком, в конечном итоге «заболел, задохнулся и жалобно чирикал», поэтому они убили его. «Мы отравили его газом в маленькой коробке, — пишет Плат, — это был сокрушительный опыт». (Она использовала этот эпизод в ныне утерянном рассказе «Птица в доме».) Когда они переехали в свою квартиру в Нортгемптоне, они стали свидетелями автомобильной аварии на оживленной дороге снаружи, с кровью и разбитым стеклом. «Возможно, до конца года мы станем свидетелями худшего», — пишет Плат.
Опыт чтения этих писем, даже самых радостных, не может быть отделен от того, что мы знаем о грядущем. Плат призналась в своем дневнике в 1958 году, когда, увидев Хьюза, идущего по кампусу со студенткой, она написала, что ненавидит «мужское тщеславие», но отказывается «выпрыгивать из окна». . . или заправить гараж угарным газом». Письмо родителям Хьюза в следующем году пытается скрыть напряжение от их сына:
Тед процветает. Он красивее, чем когда-либо. Я только что купила ему красно-черный шерстяной свитер, который ему очень идет. И пара галстуков в стиле hopsacking. Если у него и есть какие-то недостатки, так это то, что он не закрывает холодильник (своего рода подсознательная месть американским бытовым приборам) и не завязывает его одежду в неувязываемые клубки и каждый вечер перед сном швыряет их по полу комнаты. Ах да, и иногда черные Настроения, когда он притворяется, что у кошки сломано ухо или что воздух полон стронция 9.0. . . . Он тоже хорошо ест, хотя и жалуется, что я пытаюсь убить его белковой диетой . . . а также то, что я прячу вещи и тайно уничтожаю их: т. е. затерявшиеся бумаги, некоторые книги, старые пальто, письма из английских налоговых органов. Терплю, как умею.
Как и скворец, Хьюз нуждался в заботе и заботе. Если она собиралась опереться на него, ей нужно было укрепить его. Он дал понять, что иначе может сорваться.
Зимой 19В 60 году, когда пара вернулась в Англию, Плат написала Бойшеру. Она лечилась у психиатра в больнице Маклина после ее первой попытки самоубийства и снова начала встречаться с Бойшером, когда жила с Хьюзом в Бостоне. Она была полна решимости, как написала в своем дневнике, «платить деньги за свое время и мозг». Их переписка была отчасти продолжением лечения, а отчасти развитием необычной дружбы. Первые несколько букв перекликаются с мирскими событиями, описанными в других, хотя они заметно более плоские и более точные. Плат потребовалось усилие, чтобы подавить кипение своего стиля, даже в самом подавленном состоянии, но здесь она щадит прилагательные и держит свои метафоры под контролем.
К июлю 1962 года тон меняется. В Девоне, в четырех часах езды на поезде к западу от Лондона, где они с Хьюзом купили старинный дом Корт-Грин, кишащий жуками и с соломенной крышей, полной птиц, Плат обнаружила измену Хьюза. «Тед начал вскакивать по утрам и перехватывать почту, — пишет она. Он говорил о желании «писать и режиссировать сценарии фильмов», и, поскольку их сексуальная жизнь возобновилась с помощью техник, которые он, казалось, усовершенствовал с кем-то новым, начал спрашивать Плат: «Как техник, нравится ли мне это, нравится ли мне это». Тем временем Плат получал таинственные телефонные звонки. Они оказались от Ассии Вевилл, которая заняла квартиру в Примроуз-Хилл со своим мужем, канадским поэтом Дэвидом Вевиллом, и закрутила роман с Хьюзом. Для Плат мысль об отказе была мгновенной и тотальной. «Мне нечем освежить меня, — писала она Бойшеру. «Я остаюсь здесь со свидетельством телефонного звонка, свидетельством странного совпадения ухода, свидетельством всех моих чувств».
За последние семь месяцев жизни Плат ее письма стали самой яркой хроникой ее страданий. Они с Хьюзом расстались, и Плат одолевала лихорадка, и ее беспокоили мысли об инвалидах, пчелах и ледяном взгляде луны. Она была «совершенно сплющена тем, что должна была быть бизнес-леди, фермером» и «матерью, писателем и во всех отношениях отчаянной». Хьюз обычно приезжал еженедельно, как «апокалиптический Санта-Клаус». Плат пристрастилась к снотворному и начала курить — привычка, которую она всегда презирала. Но в этих чрезвычайных условиях она написала свои величайшие стихи. Она сочинила «Ариэль» в голубом свете зари до того, как дети проснутся, планировала отправить стихи в журналы и записать их для BBC. Эти стихи не являются герметической записью затуманенного ума, как иногда думают. В них, среди крайней степени страдания, есть крайняя степень радости. Прерывания появляются в них в режиме реального времени, захватывая окружающие условия их композиции. В «Ариэле», написанной на рассвете о рассвете, ее писательский день заканчивается, когда она слышит предвестника утра: «Крик ребенка // Тает в стене».
В декабре 1962 года, после неудачных попыток помириться с Хьюзом, Плат закрыла Корт-Грин и переехала в многоквартирный дом в Лондоне, где Йейтс жил в детстве. «Ну вот и я! В безопасности в доме Йейтса!» она пишет матери. «Моя спальня будет моим кабинетом — она обращена к восходящему солнцу». 4 февраля она отправила свое последнее дошедшее до нас письмо Бойшеру: «Что меня ужасает, так это возвращение моего безумия, моего паралича, моего страха и видения худшего — трусливого ухода в себя, психиатрической больницы, лоботомий». Через неделю, утром 11 февраля, Плат запечатала детскую комнату кухонными полотенцами и скотчем, включила газ в духовке и засунула внутрь голову.
Ввиду отсутствия ее полных дневников за этот период, письма Рут Бойшер максимально приближены к внутреннему отчету об отчаянии Плат. И все же есть в них что-то еще, что я ценю не меньше, чем эта биопсия агонии. «Прежде всего, пожалуйста, возьмите с меня немного денег», — пишет Плат:
Я чувствую себя мошенником и оскорблением в том, что выпрашиваю у вас время и советы по пустякам. Если бы я был в Америке, я бы попросил вас о нескольких сеансах, за которые я хотел бы заплатить, и прямо сейчас несколько авиаписем туда и обратно могли бы принести мне большую пользу. Вы профессиональная женщина, чьи услуги я был бы очень признателен, и как профессиональная женщина, я могу заплатить за них столько, сколько заплатил бы любой другой.
Сразу бросается в глаза фраза «профессиональная женщина». Идентификация, которая значила для Плат не меньше, чем роли, которых она когда-то жаждала в своем дневнике: «Я хочу писать рассказы, стихи, роман и быть Жена Теда и мать наших детей». Большую часть письма Плат занимает ежедневный отчет об аренде, аренде, питании, смене подгузников, продаже велосипедов, оплате счетов. Эти обременительные предпосылки для того, чтобы писать, заботиться о матери и быть женой, должны были быть выполнены ею самой, все для себя. У Плат не было свободного времени для созерцания, которое мы связываем с писателями-мужчинами. Ее музами были экономия, бережливость и часы. Самый трогательный эпизод в письмах Плат, на мой взгляд, связан с ее открытием «нового и захватывающего хобби». Однажды, после рождения Фриды, «коровья и капустная», Плат пошла в центр города и «купила три отрезка материала по 2 ярда»:
Одна ярко-красная вийелла (по 1,50 доллара за ярд), одна ярко-синяя льняная ткань и одна мягкая синяя фланель Веджвуда со стилизованными белыми цветочками на ней (оба по 50 центов за ярд).