Понятие и значение непоименованного договора. Договоры поименованные

Непоименованные договоры в российском гражданском праве

Азимова Е. А.студентка 3 курса очного юридического факультета Российского государственного университета правосудия

Статья 421 Гражданского кодекса РФ[1] (далее – ГК РФ) провозглашает принцип свободы вступления в договорные отношения, свободы выбора контрагента, свободы выбора вида договора и свободы согласования условий договора.

Пункт 2 ст. 421 ГК РФ гласит, что «стороны могут заключить договор как предусмотренный, так и не предусмотренный законами или правовыми актами»[2]. Это дает свободу заключения непоименованных договоров и означает, что ГК РФ не знает замкнутого перечня видов соглашений. Следовательно, любая договорная конструкция, не предусмотренная законом и не противоречащая ему, признается допустимой.

Востребованность непоименованных договоров объясняется тем, что имеющиеся договорные конструкции не отвечают интересам участников договора. Отсюда у участников полная свобода оформлять свои отношения так, как посчитают нужным, не ограничиваясь уже имеющимися договорными конструкциями. Однако данная свобода заключения любых договоров не носит безусловного характера; она раскрываются и в то же время ограничивается такими оценочными понятиями, как добросовестность, разумность, справедливость. Если же понимать свободу договора в абсолютном ее значении, то принцип может плавно перейти в злоупотребление правами.

Понятие «непоименованный договор» не имеет легального определения в российском законодательстве. Поэтому считаем необходимым разобраться, что именно понимают под таким договором. Так, законодательство понимает под таким термином договор, «не предусмотренный законом или иными правовыми актами»[3]. С одной стороны, законодатель указывает, что непоименованный договор – это договор, который не имеет своего индивидуального названия, несмотря на то, что может состоять из известных гражданскому праву элементов (например, смешанный непоименованный договор). Судебная практика богата именно такими договорами[4].

Другая позиция состоит в том, что непоименованный договор – это договор, не имеющий какого-либо законодательного регулирования, хотя он и упоминается в каком-либо законе или ином нормативном правовом акте[5].

Возможно также понимание непоименованного договора как ситуации, когда между сторонами фактически могут сложиться правоотношения, и эти правоотношения разрешены законом (например, в самом законе указано, что такие правоотношения могут возникнуть; в данном случае договор следует понимать как правоотношение), но не имеют должного регулирования. Сюда относятся ситуации при заключении договора суррогатного материнства. Существование такого правоотношения установлено Семейным кодексом РФ[6] и ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21.11.2011 № 323-ФЗ[7].

И, наконец, последнее понимание договора как непоименованного – это существование такого правоотношения и сделки, которые абсолютно нигде не указаны. Наверное, трудно изобрести такой юридический факт, который станет основой договора и будет иметь иное содержание по сравнению с обычными договорами и иную направленность. Поскольку современная реальность динамична и экономические отношения развиваются со стремительной скоростью, возможность существования иных, отличных от уже известных договоров не исключается. Рискнем предположить, что такие договорные конструкции могут быть распространены в динамично развивающихся сферах – в медицине, микробиологии, промышленности, сельском хозяйстве. Так, в медицине существуют ситуации трансплантации человеческих органов или кожных покровов. Как с точки зрения права квалифицировать такие отношения? Если это услуга, то услуга в части деятельности медиков по пересадке органа с использованием своего оборудования, знаний и квалификации.

А отношения по поводу предоставления органа медицинской организацией реципиенту? По действующему законодательству органы не могут быть предметом какого-либо договора. Можно квалифицировать такие отношения как пожертвование со стороны донора. Договором подряда такие отношения также назвать не представляется возможным (за исключением, если орган был создан искусственно, то могут присутствовать элементы смешанности подряда и медицинских услуг), поскольку вещественный результат невозможно достичь.

Вопрос признания таких договоров непоименованными и законными будет целиком делегироваться судам. На наш взгляд, при квалификации договора как непоименованного стоит исходить из направленности договора и объекта. Направленность договора проявляется в совместной направленности волеизъявления сторон, в преследовании «интересной и необходимой» цели, а также нацеленности на результат. Если непоименованный договор имеет новую, неизвестную ГК РФ направленность, то следует применять общие нормы для договоров, а также большую роль играет процесс толкования. Что касается объекта договора, то считается, что перечень объектов гражданского оборота обозначен как исчерпывающий, однако в данный момент согласиться с этим трудно, так как в обороте участвуют человеческие органы (мы говорим о законном обороте), человеческие ткани, кровь, в информационной сфере распространены сделки с доменными именами. Трудовая функция работника как предмет договора аутстаффинга также может быть объектом оборота.

Особый интерес представляют договоры в сфере права интеллектуальной собственности, а именно договоры на создание служебных произведений. В соответствии со ст. 1295 ГК РФ авторское право на результат интеллектуальной деятельности принадлежит автору, но исключительное право на служебное произведение принадлежит работодателю, если иное не предусмотрено договором между сторонами[8]. Судебная практика богата примерами, когда исключительными правами владеют коммерческие организации[9], но судьба этих исключительных прав остается неизвестной, если коммерческая организация-работодатель ликвидируется. Из смысла ст. 1295 ГК РФ можно предположить, что исключительное право на произведение может вернуться автору, если работодатель не будет использовать это произведение в течение трех лет.

Как видим, возврат исключительного права автору осуществляется в рамках существования действительных трудовых отношений, а ликвидация организации предполагает прекращение всех отношений, и, следовательно, никакого возврата исключительного права осуществляться не будет, так как это не предусмотрено действующим законодательством. Можно предположить, что такое произведение перейдет в разряд общественного достояния. Но по смыслу статей 1281, 1282 ГК РФ[10] переход результата интеллектуальной собственности в разряд общественного достояния связан с прекращением действия исключительного права в связи со смертью автора и истечении семидесяти лет после его жизни. Думается, что это является существенным нарушением прав автора, в том числе на вознаграждение. Конечно, следует исходить из того, какое именно создано произведение, но в то же время не следует забывать и о ценности произведения. В случае если результат интеллектуальной деятельности представляет собой прорыв и инновацию в коммерческой деятельности, гражданском обороте, то совершенно необоснованно лишать автора вознаграждения лишь только потому, что его некому выплачивать.

Думается, что следует исходить из того, что стало предпосылкой создания того или иного результата интеллектуальной деятельности, кто являлся инициатором создания. В действительных трудовых отношениях – это работодатель, но если трудовые отношения прекращаются, то необходимо заключить договор (его, по нашему мнению, можно отнести в разряд непоименованных), который будет направлен на дальнейшее использование результата интеллектуальной деятельности физического лица (бывшего работодателя) и его обязанности выплачивать вознаграждение физическому лицу-автору (бывшему работнику). Внешне такой договор похож на договор лицензирования, однако существенным отличием будет являться то, что в момент заключения договора автор произведения не обладает исключительными правами, а, значит, распоряжаться ими не может. Таким образом, в таких отношениях делается упор на добросовестность и уважение прав автора со стороны бывшего работодателя. Или же как один из вариантов поведения работодателя, который решил прекратить деятельность юридического лица, полностью и окончательно передать по гражданско-правовому договору исключительные права на результат интеллектуальной деятельности автору.

Процесс выявления и заключения непоименованного договора достаточно трудоемкий. В судебной практике имеются примеры, когда сторона сама изъявляет, что к спорным правоотношениям применяется аналогия закона[11]; ситуации, когда суды затрудняются в определении вида договора и обращаются к научному сообществу[12]; суд сам указывает, что между сторонами заключен непоименованный договор, в то время как стороны полагали, что имеют обычный гражданско-правовой договор[13]; бывает, что стороны не соглашаются с выводами судов о том, что договор является непоименованным[14].

Из этого можно сделать вывод, что процесс заключения непоименованных договоров очень динамичен. Видится, что в будущем у профессиональных и непрофессиональных участников экономического оборота пропадет страх заключения таких договоров, что позволит им осуществлять свободную деятельность, направленную на обеспечение и реализацию своих интересов и получения выгоды.

[1] Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 13.07.2015) // Российская газета. 1994. 8 декабря. № 238-239.

[2] Там же. П. 2 ст. 421.

[3] Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 13.07.2015). П. 2 ст. 421 // Российская газета. 1994. 8 декабря. № 238-239.

[4] См.: Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 20.12.2006 N Ф08-6456/2006 по делу N А61-816/2006-6 // СПС «КонсультантПлюс».

[5] Например, договоры, указанные в Налоговом кодексе, Градостроительном законодательстве, в Кодексе торгового мореплавания.

[6] Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ (ред. от 28.11.2015). П. 4 ст. 51 // Российская газета. 1996. 27 января. № 17.

[7] Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (ред. от 13.07.2015, с изм. от 30.09.2015). П. 9 ст. 55 // Российская газета. 2011. 23 ноября. № 263.

[8] Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая) от 18.12.2006 N 230-ФЗ (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2016). Пп.1, 2. Ст. 1295 // Российская газета. 2006. 22 декабря. № 289.

[9] Решение по делу 2-388/2016 ~ М-280/2016 [Электронный доступ] https://rospravosudie.com/court-urenskij-rajonnyj-sud-nizhegorodskaya-oblast-s/act-523849423/

[10] Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая) от 18.12.2006 N 230-ФЗ (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2016). П.1. Ст. 1281; П.1. Ст. 1282 // Российская газета. 2006. 22 декабря. № 289.

[11] См.: Постановление Седьмого арбитражного апелляционного суда от 23.09.2015 N 07АП-8250/2015 по делу № А45-4670/2015 // СПС «КонсультантПлюс».

[12] См.: Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 22.06.2015 № 09АП-20888/2015 по делу № А40-111561/13 // СПС «КонсультантПлюс».

[13] См.: Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 11.09.2015 № 13АП-16670/2015 по делу № А21-1974/2015 // СПС «КонсультантПлюс».

[14] См.: Постановление Арбитражного суда Московского округа от 30.07.2015 N Ф05-7037/2015 по делу № А40-40150/14 // СПС «КонсультантПлюс».

Последнее изменениеСуббота, 17 сентября 2016 17:09

femida-science.ru

7. Поименованные и непоименованные договоры

Как уже отмечалось, если бы стороны были вынуждены разрабатывать проекты заключаемых договоров по принципу «чистой доски» (tabula rasa), им пришлось бы столкнуться со значительными трудностями. В частности, это повлекло бы за собой затяжку оформления договорных отношений из-за необходимости затрачивать значительное время для согласования состава и содержания отдельных договорных условий. И даже тогда не было бы никакой уверенности в том, что договор свободен от пробелов, которые нелегко восполнить ни самим контрагентам – в процессе исполнения принятых обязательств, ни суду – при разрешении возникающих между сторонами споров. К этому следует добавить, что активная сторона в договоре (та, которая должна передать продукцию, выполнить работы, оказать услуги) неизбежно занимала бы более сильную позицию по отношению к стороне пассивной (той, у которой возникает потребность в продукции, работах и услугах). Ведь для первой любой заключенный ею договор – один из многих, в принципе аналогичных договоров. В отличие от нее для второй едва ли не каждый договор отличается от остальных по крайней мере своим предметом.

Наконец, особое значение имеет то, что государство не смогло бы осуществлять в таком случае присущие ему функции организатора оборота и, в частности, предоставлять потребителям гарантии от проявления монопольных тенденций со стороны их контрагентов – поставщиков, перевозчиков, подрядчиков и др.

Решение многочисленных и всех других связанных с ними задач предполагает наряду с общим урегулированием договорных отношений создание законодателем набора различных моделей, что позволяет в необходимых пределах обеспечить отражение в праве специфики отдельных складывающихся в обороте разновидностей договоров.

В результате уже в римском праве постепенно сформировалась развернутая система «поименованных договоров». Эта система непрерывно расширялась с тех пор вместе с развитием производства, торговли, науки, техники, банковской деятельности и других сфер общественной жизни. Интересно в этой связи отметить, что во Французском гражданском кодексе 1804 г. таких договоров насчитывалось около 10, в Германском гражданском уложении 1896 г. – около 20 и примерно столько же в одном из последних проектов Гражданского уложения России (1913 г.).

ГК 22, который при всей его политической направленности представлял собой в определенной части редуцированный вариант проекта Гражданского уложения России, ограничился десятком договоров. Но уже в ГК 64 их число снова было доведено до 20.

Действующий Гражданский кодекс определенным образом ранжировал классификацию договоров. Соответственно в нем выделено 26 типов договоров, из которых шесть – купля-продажа, рента и пожизненное содержание, аренда, подряд, заем и кредит, хранение – разделены на отдельные виды договоров. Таких видов, выделенных в указанных типах договоров, оказалось около тридцати. К этому следует добавить значительное число типов (видов) договоров, урегулированных правовыми актами за пределами Кодекса.

Вместе с тем набор поименованных договоров любой страны – это особенно относится к современной России, переживающей коренную перестройку своей экономики, – всегда отстает от потребностей оборота. Такое отставание неизбежно, поскольку всякий акт, посвященный гражданским правоотношениям, в том числе такой сложный, как кодекс, отражает потребности практики, которые определяются лишь на момент его издания. Отмеченная особенность законодательства наиболее ощутима применительно к договорным отношениям, имея в виду, что последние создаются хотя и в установленных законом рамках, но автономной волей самих участников оборота.

Указанное противоречие между набором законодательных моделей договоров и потребностями правовой жизни берет начало еще в Древнем Риме. При всем негативном отношении к непоименованным договорам (contractus innominati) в нем соответствующее противоречие преодолевалось, хотя с трудом и с большой осторожностью, при этом исключительно судебной практикой[581]. Однако постепенно побеждала идея положительного признания самим законодателем необходимости обеспечить правовую защиту договоров, находящихся за пределами созданных им моделей. И.А. Покровский связывал распространение принципа pacta sunt servanda на все вообще не противоречащие закону договоры с развитием концепций естественного права XVII – XVIII вв. В результате он пришел к выводу: «Общим лейтмотивом всех современных законодательств могут служить слова Германской комиссии[582]: надо предоставить гражданам право заключать договоры необычного содержания»[583].

В результате участники оборота получили возможность самостоятельно устранять негативные последствия отмеченного отставания закона от жизни путем создания не известных формализованному праву договоров. Необходимым и достаточным условием защиты таких договоров должно служить их соответствие общей модели гражданско-правового договора.

С изложенных позиций представляет интерес решение соответствующего вопроса во всех трех Гражданских кодексах РФ.

В ГК 22 не был закреплен принцип защиты непоименованных договоров. В результате сложилось разное отношение к этому принципу в литературе[584]. Отсутствовала единая точка зрения на этот счет и в судебной практике. В отдельных случаях в своем отрицательном отношении к непоименованным договорам суды шли так далеко, что расценивали их как обычные противозаконные сделки[585].

Однако параллельно с этим пробивала себе дорогу и иная линия, направленная на признание необходимости предоставить правовую защиту и непоименованным договорам. Эта последняя линия получила особое развитие в военные и послевоенные годы. Именно тогда была признана юридическая сила договора пожизненного содержания с иждивением, договора о безвозмездном пользовании имуществом (ссуды) и договора хранения[586].

Впервые в нашей стране непоименованные договоры получили формальное признание в Гражданском кодексе 1964 г. Имеется в виду содержащееся в ст. 4 этого Кодекса указание на то, что гражданские права и обязанности возникают из сделок, предусмотренных законом, а также из сделок хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему. Именно в период действия ГК 64 положительно решился вопрос о правовой защите многих не известных Гражданскому кодексу и другим правовым актам видов договоров, обеспечивающих создание свободных рыночных отношений. Часть из сформировавшихся в то время договоров была включена (в отдельных случаях, как это произошло, например, с трастом, – в сильно измененном виде[587]) в действующий Кодекс. Имеются в виду агентский договор, договор финансирования под уступку денежного требования, доверительного управления имуществом, коммерческая концессия и др.

Действующий Кодекс продолжил начатую ГК 64 линию на признание необходимости защиты непоименованных договоров. Прежде всего это нашло отражение в содержащемся в п. 2 ст. 421 ГК указании на то, что стороны могут заключать договор как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами.

Непоименованные договоры могут быть основаны на использовании в качестве образца модели, предусмотренной законодательством другого государства либо международным актом, в том числе носящим рекомендательный характер. Необходимо иметь в виду, что происхождение непоименованного договора никакого значения не имеет, поскольку для таких договоров нормативной базой всегда служит общее гражданское законодательство РФ.

Из приведенной нормы – п. 2 ст. 421 ГК следует возможность для участников гражданского оборота – физических и юридических лиц – заключать договоры по совершенно самостоятельно разработанной сторонами модели.

Правило о свободе моделирования имеет по крайней мере три исключения. Первое из них состоит в том, что ГК, другой закон или иной правовой акт иногда допускают применительно к отдельным отношениям использование лишь строго определенной модели. Так, из п. 1 ст. 784 ГК вытекает, что перевозка грузов, пассажиров и багажа осуществляется непременно по договорам, отличительные признаки которых указаны соответственно в ст. 785 и 786 ГК. Пункт 2 ст. 671 ГК подтверждает, что юридическим лицам жилое помещение может предоставляться во владение и (или) пользование по договору аренды или по другому договору, но только не найма жилого помещения. Как вытекает из п. 2 ст. 671 ГК, в то время как юридическое лицо может осуществлять владение и пользование жилым помещением на основе договора аренды или иного договора, граждане должны для этой цели использовать непременно договор найма жилого помещения, заключаемый в строгом соответствии с п. 1 той же статьи, а также ст. 672 ГК.

Второе исключение связано с тем, что в случаях, когда законодатель возлагает на стороны обязанность заключить договор, он обычно указывает на то, какая именно договорная модель должна при этом использоваться. Так, п. 1 ст. 527 ГК предусматривает, что в соответствии с заказом государственного заказчика на поставку товаров для государственных нужд, принятым поставщиком (исполнителем), должен быть заключен на основе строго определенных параметров одноименный государственный контракт. Аналогичный порядок действует применительно к государственному контракту на выполнение подрядных работ для государственных нужд (ст. 765 и 768 ГК).

Наконец, суть третьего исключения состоит в том, что некоторые договорные модели, как уже ранее отмечалось, могут быть использованы только ограниченным кругом субъектов гражданского права. Например, участником договора банковского вклада должен быть непременно банк или иная кредитная организация, которая принимает в соответствии с законом вклады (депозиты) от юридических лиц (п. 4 ст. 834 ГК). Точно так же отдельным участникам оборота запрещено использование определенных видов договоров.

В связи с признанием непоименованных договоров[588] возник вопрос о том, какие нормы и в какой последовательности должны к ним применяться. По этому вопросу были высказаны различные точки зрения. Представление о сути расхождений может дать сопоставление взглядов И.Б. Новицкого и О.С. Иоффе.

Первый из авторов полагал, что к непоименованным договорам «применяются общие положения обязательственного права и, кроме того, в соответствующих случаях и в соответствующих частях могут быть применены нормы, установленные законом для типичных договоров. Наконец, вопросы, которые не могут быть разрешены таким способом, должны решаться на основании общих начал советского законодательства и общей политики рабоче – крестьянского правительства (ст. 4 ГПК)»[589]. В результате последовательность становится такой: общие положения обязательственного права – норма сходного поименованного договора в соответствующей части – аналогия права.

Другой автор, О.С. Иоффе, исходил из того, что «при заключении весьма своеобразного договора, но охватываемого одним из закрепленных в законе договорных типов, он будет подчинен правилам о договоре этого типа. И лишь когда формируется не противоречащее закону, но и не предусмотренное им договорное обязательство нового типа, его нормирование должно осуществляться по аналогии закона или в подлежащих случаях по аналогии права»[590]. Здесь уже решение иное: либо закон, посвященный данному типу, либо аналогия.

Следует отметить, что в своей конструкции О.С. Иоффе не указал места, которое должны занимать общие положения обязательственного (договорного) права.

Вместе с тем некоторые возражения вызывает позиция обоих авторов в вопросе о типе договоров. Помимо приведенного, О.С. Иоффе по этому поводу пишет: «Какие бы различия ни наблюдались, например, в правовом нормировании купли-продажи жилых домов и розничной купли-продажи, они составляют не более чем разновидность того договорного типа, который именуется куплей – продажей, так как выражают однопорядковые экономические отношения и однохарактерные правовые условия, объективно необходимые для формирования соответствующих обязательств»[591].

На наш взгляд, конечный вывод о необходимости руководствоваться нормами о договорах соответствующего типа является бесспорным. Однако, в отличие от О.С. Иоффе и в такой же мере от И.Б. Новицкого, полагаем, что в данном случае речь идет о чем-то промежуточном между непоименованными и поименованными договорами. Договоры, которые представляют собой разновидность урегулированного законом типа, обладают признаками поименованных договоров. Все дело лишь в определенной детализации конкретного поименованного договора. В подтверждение можно сослаться на регулирование поставочных отношений до принятия Основ гражданского законодательства 1991 г. Имеется в виду период действия Положений о поставках товаров народного потребления, а также о поставках продукции производственно – технического назначения. Кроме этих двух актов о поставках и соответствующей главы, в ГК существовало значительное число особых условий поставки отдельных видов продукции и товаров. Уже по этой причине наряду с типом – договором поставки действовали обладающие определенными особенностями отдельные виды поставки: договоры на поставку угля и сланцев, нефти и нефтепродуктов, металлов и металлопродукции, хлеба и хлебобулочных изделий и др. Но если возникала необходимость заключить договор поставки продукции (товаров), не охваченной системой особых условий поставки, то не было сомнений в отношении применения Положения о поставках и главы 24 ГК «Поставки», причем это не связывалось с признанием соответствующего договора «непоименованным».

Таким образом, при наличии специальной главы ГК, а значит, и специального типа договоров, какой бы ни была специфика соответствующего вида договоров, он не может считаться договором sui generis («своего рода»).

Признание спорного правоотношения договором непоименованным означает, помимо прочего, отсутствие урегулирования не только вида, но и соответствующего ему типа. К таким договорам, не укладывающимся в рамки определенного не только вида, но и типа, необходимо применять, на наш взгляд, прежде всего нормы сходного типа договоров, а при его отсутствии – нормы, регулирующие гражданско-правовые договоры, т.е. статьи, помещенные в разделе III ГК «Общая часть обязательственного права»[592].

Если аналогия закона и общие нормы обязательственного (договорного) права не приводят к желаемым результатам, остается последняя возможность – воспользоваться аналогией права, т.е. вынести решение исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства и требований добросовестности, разумности и справедливости.

Приведенная схема подтверждает практическую значимость выделения договоров, отвечающих признакам поименованного договорного типа. Имеется в виду, что для последних общие положения договорного (обязательственного) права являются вторичными: они применяются лишь после положений, относящихся к соответствующему типу договоров. Сделанный вывод относится теперь не только к типам договоров, разбитых самим действующим Кодексом на виды, но и ко всем другим типам договоров.

Примером может служить договор возмездного оказания услуг. Этот договор (гл. 39 ГК) содержит лишь примерный перечень услуг. В частности, в него входят восемь их видов: услуги связи, медицинские, ветеринарные, аудиторские, консультационные, информационные услуги, услуги по обучению, туристическому обслуживанию. И все же договор на предоставление любого вида услуг, как входящих, так и не входящих в этот перечень, подчиняется действию статей определенной главы ГК (гл. 39), если только соответствующая разновидность договора возмездного оказания услуг не выделена в самостоятельную главу ГК (поручение, комиссия и др.).

При применении норм ГК к непоименованным договорам могут возникнуть разного рода коллизии. Одна из них имеет место в случаях, когда ГК допускает действие соответствующей его статьи лишь при условии, если закон (другой правовой акт) не предусматривает иное. Такой субсидиарный характер должно носить действие положений, закрепленных в главах, посвященных отдельным типам договоров. Имеются в виду, например, п. 2 ст. 454 ГК, согласно которому к купле-продаже ценных бумаг и валютных ценностей относятся положения одноименного параграфа о купле-продаже, если законом не установлены специальные правила их купли-продажи, ст. 816 ГК, согласно которой к отношениям между лицом, выпустившим облигацию, и ее держателем правила соответствующего параграфа («Заем») применяются постольку, поскольку иное не предусмотрено законом, или в установленном им порядке. Аналогичный по сути характер при несколько иной редакции носят нормы, подобные включенной в п. 3 ст. 990 ГК: законом и иными правовыми актами могут быть предусмотрены особенности отдельных видов договора комиссии. Таким же образом принятие специального акта связывается с положением, закрепленным в ст. 970 ГК: правила главы о страховании применяются к отношениям по страхованию иностранных инвестиций от некоммерческих рисков, морскому страхованию, медицинскому страхованию, страхованию банковских вкладов и страхованию пенсий лишь постольку, поскольку иное не предусмотрено законом об этих видах страхования.

Особый вариант имеет место, когда нормы закона (другого правового акта) признаются действующими только при условии, если иное не предусмотрено в ГК. Тем самым предполагается, что закон (другой правовой акт) призван лишь восполнять пробелы самого Кодекса, а значит, коллизия статей главы о данном договоре и закона (другого правового акта) должна решаться в подобных случаях в пользу ГК. Чаще всего такого рода нормы содержатся в параграфах, посвященных отдельным видам договоров соответствующего поименованного типа. Например, в параграф четвертый главы о купле-продаже (поставка товаров для государственных нужд) включен п. 2 ст. 525 ГК, в силу которого закон о поставках товаров для государственных нужд применяется к соответствующим отношениям только в части, не урегулированной этим параграфом. Аналогичным образом будет действовать разработанная в несколько отличной редакции норма, устанавливающая, что применительно к отношениям по договору розничной купли-продажи с участием покупателя – гражданина законы о защите прав потребителей и иные принятые в соответствии с ними правовые акты применяются только в случаях, не урегулированных ГК (п. 3 ст. 492). Или норма, предусматривающая, что порядок и условия использования чеков в платежном обороте регулируются Кодексом, и только в части, им не урегулированной, – другими законами и устанавливаемыми в соответствии с ними банковскими правилами (п. 5 ст. 877 ГК).

Наконец, с третьим приходится иметь дело в случаях, когда Кодекс предполагает применение наряду с нормами, содержащимися в главе, посвященной соответствующему договору, также норм специального закона (иного правового акта), но не содержит указаний относительно того, какие из этих норм обладают приоритетом. Например, согласно п. 2 ст. 784 ГК условия перевозки грузов, пассажиров и багажа отдельными видами транспорта, а также ответственность сторон по этим перевозкам определяются соглашением сторон, если Гражданским кодексом, транспортными уставами и кодексами, иными законами и издаваемыми в соответствии с ними правилами не установлено иное. Тем самым не дается прямого ответа на вопрос о том, чем следует руководствоваться при расхождении статей Гражданского кодекса с нормами транспортных уставов и кодексов. Близкая по значению редакция используется в главе о подряде. Она ограничивается отсылками к названному ею акту – закону о подрядах для государственных нужд (ст. 768 ГК). В таких случаях вступает в действие отмеченное выше общее положение об абсолютном приоритете норм ГК. Это позволяет признать: отсутствие в отсылочной норме соответствующей главы указания на приоритет определенного закона (в данном случае – Закона о подряде для государственных нужд) означает, что его нормы могут применяться лишь субсидиарно.

Несомненной спецификой обладает ситуация, возникающая при заключении договора, поименованного не в ГК, а в каком-либо другом законе или ином правовом акте. В подобных случаях законодатель может включать в акт, посвященный такому виду договоров, любое решение, если только соответствующий вопрос не урегулирован в части первой ГК и при этом в ней нет оговорки о возможности иного решения в законе (другом правовом акте).

В некоторых статьях раздела III ГК «Общая часть обязательственного права» адресатом отсылки служит «закон или договор» (см., например, п. 4 ст. 328). Это означает возможность включения соответствующей нормы в акт, посвященный договору, но с тем, чтобы этот акт был принят на уровне закона. Норма, содержащая такую отсылку, может быть как диспозитивной (открывающей сторонам возможность иного решения), так и императивной (исключающей такую возможность). Во многих статьях того же раздела ГК содержится отсылка к «закону, иному правовому акту или договору». Особенность такой отсылки состоит лишь в том, что при ней место соответствующего правового акта в иерархии источников значения не имеет, помимо случаев, когда возникает коллизия между действующими актами.

Круг простейших, унитарных договоров неширок и фактически исчерпан перечисленными выше договорами (поставкой, контрактацией и др.). Однако это вовсе не означает, что система договорных форм окостеневает. Напротив, она беспрерывно совершенствуется, следуя за развитием экономических отношений. Совершенствование договорных конструкций идет главным образом по линии их усложнения, сочетания в одной разновидности элементов различных договоров. Все это потребовало внести определенные исключения из приведенных правил. Впервые такое исключение предусмотрено в п. 3 ст. 421 ГК. Соответствующая новелла предоставляет сторонам право заключить договор, в котором содержатся элементы различных моделей, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор). В указанном случае, как предусмотрено в п. 3 ст. 421 ГК, к отношениям сторон применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре. Тогда специальные нормы, которые регулируют договоры, вошедшие в указанную смесь, обладают приоритетом при коллизии с нормами общей части обязательственного права. Однако такой вариант решения, и это предусмотрено все в том же п. 3 ст. 421 ГК, может быть парализован соглашением сторон или существом смешанного договора.

Проблема смешанных договоров вызвала большую литературу и до, и после революции. В частности, заслуживает особого внимания утверждение О.Н. Садикова, предупреждающего против тенденции свести смешанные договоры «к уже известному типу договора, в то время как данный договор содержит разнородные элементы и должен быть квалифицирован в качестве смешанного»[593].

В практическом решении соответствующего вопроса О.Н. Садиков занял такую позицию: если указанные договоры «нельзя отнести к числу уже предусмотренных правом договорных типов, налицо новый договор, который, пока он не получил специальной регламентации, подчинен общим положениям обязательственного права, а при их недостаточности – правилам о наиболее близком договоре (в порядке аналогии закона)»[594].

Приведенное положение вызывает, как нам кажется, все же некоторые сомнения. Первое из них сводится к тому, что если договор слагается из определенного набора разных договоров, то заведомо исключается возможность применения закона «близкого договора» и имеется в виду заранее заданное условие, в соответствии с которым таких близких договоров должно быть несколько (имеются в виду все договоры, представленные в смешанном договоре).

Второе сомнение порождается тем, что едва ли не каждый заключенный договор – смешанный, поскольку в нем присутствуют элементы различных договоров или, более точно, содержащихся в законе договорных эталонов. При этом, даже если ограничиться только теми несколькими десятками типов и видов договоров, которые выделены в ГК, количество возможных их сочетаний может достичь астрономической величины. Естественно, что при этих условиях законодатель заведомо не сможет присвоить каждой комбинации свое наименование и разработать для нее специальные нормы.

Отмеченное обстоятельство не исключает существования достаточно устойчивых и, что не менее важно, достаточно распространенных элементов соответствующих типов договоров, которые иногда позволяют создать на этой основе особый договор[595].

Одним из примеров может служить относительно недавно сформировавшийся в гражданском праве договор перевозки. Тщательный его анализ привел Г.Ф. Шершеневича к выводу, что в этом признанном законодательством всех стран самостоятельным договоре все сводится к набору элементов личного найма, имущественного найма, поклажи и поручения. При этом «в своем соединении все эти элементы представляют настолько самостоятельную комбинацию, что за договором перевозки необходимо признать особое место среди договоров»[596].

Ряд смешанных договоров уже признан и самим ГК в качестве самостоятельного их вида. Для одного из них смешанный характер выражен в самом названии. Имеется в виду договор «найма – продажи». По этому договору (ст. 501 ГК) до перехода права собственности на товар к покупателю последний признается нанимателем переданного товара (и соответственно пользуется предусмотренными для нанимателя правами и обязанностями), а затем занимает позицию покупателя переданного товара. При этом предполагается, если иное не предусмотрено договором, что собственником соответствующая сторона становится с момента полной оплаты товара.

Обстоятельства, при которых может возникнуть потребность в новом для нашего права типе договора, можно проиллюстрировать на таком примере. Один из московских банков предоставил принадлежащую ему на праве собственности квартиру в городе Саратове в аренду работнику своего филиала. Через некоторое время тот стал требовать продажи ему квартиры, ссылаясь на неустойчивость таких арендных отношений. Банк, в свою очередь, не желал продавать ему квартиру, боясь, что после ее приобретения арендатор уволится и банк лишится ценного для него работника. Возник вопрос, каким образом сочетать вполне понятные интересы каждой из сторон. И тогда было решено заключить договор «найма – продажи» квартиры, по которому через пять лет арендатор приобретает право ее выкупа.

Хотя договор найма – продажи и сконструирован самим законодателем, но в ГК отсутствует специальное его регулирование. Однако и в этом случае есть все основания воспользоваться общей нормой п. 3 ст. 421 ГК, признав соответственно, что до момента продажи применяются нормы об аренде, а после оплаты квартиры при отсутствии в договоре иного – только нормы о купле-продаже.

Другой оказалась судьба агентского договора. По этому договору агент обязуется за вознаграждение совершить по поручению принципала юридические и иные действия от своего имени, но за счет принципала. В связи с тем что агентский договор может охватывать наряду с юридическими также и другие, фактические действия, в нем налицо элементы договоров подряда либо возмездного оказания услуг. В зависимости от того, выступает ли агент от своего или чужого имени, в агентском договоре содержатся также элементы договоров комиссии или поручения. В данном случае, однако, гл. 52 ГК («Агентирование») включает более или менее полное регулирование соответствующего договора. При этом нормы о поручении или комиссии могут быть применены лишь субсидиарно, но только как предусмотрено в ст. 1011 ГК, если эти правила не противоречат положениям главы «Агентский договор» или существу этого договора.

ГК выражает в определении каждого договора конкретную договорную конструкцию (договорный тип). Дальнейшие статьи соответствующей главы, а там, где глава разбита на параграфы, входящие в один из них, определенным образом дополняют типовую конструкцию. Наиболее распространенный способ индивидуализации договорного типа (вида) состоит в указании в основополагающей, формирующей его статье возможных особенностей, которыми может быть дополнена данная конструкция. Примером может служить посвященная финансированию под уступку денежного требования ст. 824 ГК. В ней, вслед за указанием важнейших обязанностей стороны (одна из них – финансовый агент – передает или обязуется передать другой стороне – клиенту – денежные средства в счет денежного требования клиента (кредитора) к третьему лицу (должнику), вытекающего из предоставления клиентом товаров, выполнения им работ или оказания услуг третьему лицу, а другая – клиент – уступает или обязуется уступить финансовому агенту это денежное требование), предусмотрена возможность включения в договор обязательства последнего: вести для клиента бухгалтерский учет, а равно предоставлять клиенту иные финансовые услуги, связанные с денежными требованиями, которые служат предметом уступки.

Интересные взгляды по поводу смешанных договоров высказывал В.А. Ойгензихт. В своей книге «Нетипичные договорные отношения в гражданском праве» по поводу смешанных или именуемых им «интегрированными» договоров он полагал, что указанные договоры, отличающиеся тем, что «в них все… интегрируется в один комплексный объект», характеризуются следующей особенностью: «В таких договорах исключается применение норм, относящихся не к данному интегрированному договору»[597]. В этой связи для подобных договоров остается выбор только между основными положениями обязательственного (договорного) права и аналогией права.

«При таком разрешении этих споров суд, несомненно, будет проявлять в известной степени творчество и вводить такие положения, которые положительному законодательству еще совершенно незнакомы, но это будет не превышение пределов власти, а именно та деятельность, которая всегда служила для науки источником при изыскании данных, характеризующих новые явления социальной жизни, а для законодателя руководящей нитью в деле создания новых законоположений, определяющих вновь породившиеся отношения между гражданами». Думается, что авторы переоценили роль аналогии права. По крайней мере для послереволюционного законодательства она была скорее принципом, чем реальным способом восполнения пробелов в законодательстве (Исаченко В.В., Исаченко В.Л. Обязательства по договорам. СПб., 1914. С. 54–55).

Однако, если учесть, что общая часть обязательственного права далеко не беспробельна (она и не может быть такой), а аналогия права в силу ряда причин практически не используется, отказ от применения относящихся к каждому из «осколков» норм соответствующего поименованного договора поставил бы стороны смешанных договоров и суды, разрешающие соответствующие споры, в крайне затруднительное положение.

В этой связи, полагаем, решения, содержащиеся в п. 2 ст. 421 ГК, оптимальны, имея в виду, что при устойчивости смешанной модели она может сформироваться впоследствии, как справедливо полагал О.Н.Садиков, в самостоятельный договорный тип (вид).

В настоящее время практика, не испытывая колебаний, использует такого рода конструкцию[598]. Так, стороны заключили договор, по которому одна из них должна была передавать другой сырье, а эта последняя – обработанную продукцию. Суд вначале квалифицировал договор как мену и соответственно применил статьи, относящиеся к этому договору. Однако, по мнению Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, договор в действительности является смешанным, содержащим элементы разных договоров, в том числе и поставки. А в силу действовавших тогда норм о поставках допускалась замена недопоставленных товаров одного наименования перепоставкой товаров другого наименования. Эти нормы и были применены[599].

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

law.wikireading.ru

Непоименованные договоры

В статье 421 Гражданского кодекса Российской Федерации появилось новое интересное правило о непоименованных договорах. К таким договорам правила об отдельных видах договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами, не применяются.

Экономическое развитие в России не стоит на месте: появляются новые имущественные отношения сторон гражданского оборота, что порождает необходимость расширения и создания новых форм взаимодействия участников гражданского оборота. И это стимулирует законодателя к постоянному расширению системы гражданско-правовых договоров. Но законодательство объективно отстает от динамично развивающихся экономических отношений, и в связи с этим, не успевает объять своим регулированием новые образующиеся в этой сфере общественные отношения. Выходом из данной ситуации является законодательное закрепление возможности заключать договоры с непоименованными договорными конструкциями.

Непоименованным является договор, не предусмотренный гражданским законодательством. Он имеет свою каузу, не известную Гражданскому кодексу Российской Федерации, а также не соответствует квалифицирующим признакам отдельных закрепленных в законодательстве видов поименованных договоров. В ином случае, это будет либо смешанный договор, либо часто встречающаяся в практике простая подмена названия, которая возникает, когда стороны воспроизводят экономические или иностранные понятия, например, финансирование, бизнес-проект. Хотя, в сущности, эти договоры могут являться договорами целевого займа или простого товарищества.

На современном этапе экономического развития выявляются все новые и новые нетипичные договорные конструкции, которые в конечном счете становятся предметом судебных разбирательств. Одним из ярких примеров непоименованного договора является договор на использование отдельного конструктивного элемента здания для рекламных целей. Так, Акционерным обществом был заключен с собственником здания договор, на основании которого общество получило право использовать крышу данного здания для размещения рекламы. По истечении установленного срока действия этого договора собственник отказал акционерному обществу в заключении договора на новый срок, заключив аналогичный договор с другим лицом.

Акционерное общество, полагая, что заключенный между ним и собственником договор является договором аренды крыши здания, на основании статьи 621 Гражданского кодекса Российской Федерации обратилось в арбитражный суд с иском о переводе на себя прав и обязанностей по второму договору. В исковом заявлении общество указало, что в течение двух лет устанавливало на крыше свои рекламные щиты и добросовестно исполняло обязательство по внесению платежей.

Суд отказал в удовлетворении иска, признав не подлежащей применению статью 621 ГК РФ. При этом в решении суда было отмечено, что правоотношения, возникшие между сторонами и связанные с использованием истцом для рекламных целей крыши здания, принадлежащего ответчику на праве собственности, не являются арендными и, следовательно, не могут регулироваться правилами главы 34 ГК РФ. Суд указал, что анализ спорного договора свидетельствует о том, что его предметом являлось предоставление истцу возможности на возмездной основе размещать рекламу на крыше принадлежащего ответчику здания. Такой договор не противоречит ГК РФ, отношения сторон регулируются общими положениями об обязательствах и договорах, а также условиями самого договора.

Таким образом, договор на использование отдельного конструктивного элемента здания для рекламных целей не является договором аренды, поскольку прав на имущество по нему не возникает, а его предмет заключается в предоставлении одним субъектом другому возможности на возмездной основе размещать рекламу в здании или помещении (п. 1 информационного письма Президиума ВАС РФ от 11 января 2002 г. № 66 «Обзор практики разрешения споров, связанных с арендой» и п. 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 июля 2009 г. № 64 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров о правах собственников помещений на общее имущество здания»).

В ином случае, если бы норма о непоименованных договорах в гражданском законодательстве отсутствовала и у сторон возник бы спор, который оказался в суде, суд в таком случае вместо того, чтобы руководствоваться условиями договора, пытался бы найти в Гражданском кодексе похожий договор и применить нормы, регулирующие этот похожий договор, к отношениям сторон спора, не смотря на то, что стороны имели в виду именно то, что они указали в договоре и, может быть, специально выбрали не поименованную в Гражданском кодексе сделку, потому что их не устраивает регулирование похожих сделок, отраженных в Гражданском кодексе.

Таким образом, указанная норма защищает как раз от таких ситуаций. Суд не сможет решить спор из нашего примера так, как будто речь идет о договоре аренды. Но это не исключает возможности применения правил об аналогии закона к отдельным отношениям сторон по непоименованному договору. То есть суд вправе, если того требуют обстоятельства спора (например, речь идет о защите слабой стороны договора или защите публичного интереса), применить по аналогии к отдельным отношениям сторон какие-то близкие нормы, регулирующие поименованные договоры.

Автор статьи:

Мищенко Тамара - юрисконсульт компании "Альта Виа"

alta-via.ru

Понятие и значение непоименованного договора

В статье рассматриваются понятие непоименованного договора в гражданском праве и некоторые вопросы его правового регулирования.

Ключевые слова: свобода договора, непоименованный договор, классификация гражданско-правовых договоров, смешанный договор, правовое регулирование

Свобода договора является одним из базовых принципов гражданского права. С точки зрения изучения договорного права этот принцип весьма интересен, так как рассматривается с разных сторон. Конечно, данная свобода не является безграничной. Она имеет определенные рамки, которые устанавливаются для нее как различными нормативными правовыми актами, в частности Гражданским кодексом Российской Федерации (далее — ГК РФ), так и, собственно, складывающимися общественными отношениями.

В пункте 2 статьи 421 ГК РФ установлено, что «стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами» [2]. Данная норма предоставляет субъектам гражданского права, в условиях постоянной эволюции общественных отношений, свободу выбора того или иного договора. Если субъекты хотят стабильности и организованности в отношениях — они могут выбрать для достижения своих целей любой договор, предусмотренный законом или иными правовыми актами. Конечно, ГК РФ не может охватить все виды договоров. Зато он регулирует большую часть гражданского оборота, и для многих участников этого вполне достаточно. Если же в отношениях между субъектами права имеются определенные специфические особенности (в первую очередь это касается именно предмета договора), то стороны могут прибегнуть к заключению договора, который не предусмотрен законом. В этом случае главным условием является отсутствие противоречия прямым законодательным запретам и соответствие общим началам и смыслу гражданского законодательства.

Пунктом 2 статьи 421 ГК РФ предусмотрен критерий классификации (деления) договоров на поименованные и непоименованные договоры. Понятно, что в условиях постоянного экономического развития имущественные отношения, регулируемые договорным правом, тоже развиваются. «Как только оборот принимает новые формы, так сразу же рождаются новые типы обязательств» [3, С. 146].

Вопросы, связанные с непоименованными договорами, в настоящее время являются весьма актуальными для гражданского права, так как недостаточно изучены. Многие вопросы в отношении критериев выделения непоименованных договоров, определения применимых к ним императивных и диспозитивных норм, а также пределов свободы заключения непоименованных договоров до сих порлибо вовсе не исследовались, либо не имеют однозначного решения на уровне доктрины и судебной практики [4, С.2].

Возникновение непоименованного договора коренится в римском частном праве. К началу нашей эры уже сложилась определенная (ее часто называют замкнутой) система договоров — вербальные (устные), литеральные (письменные), реальные и консенсуальные контракты. Но данный исчерпывающий перечень договоров, в котором каждый контракт имел свое хозяйственное значение и правовую регламентацию, не мог удовлетворять все потребности общества того времени. В торговле каждый день появлялись новые отношения, которые уже не укладывались в данный перечень контрактов и, тем самым, приводили к появлению новых договоров. Такие отношения нужно было как-то регулировать.

У римских юристов встречается противопоставление новых договоров, выходивших за рамки замкнутого перечня, таким договорам, которые «имеют свое название». На этом основании средневековые юристы назвали новую категорию «contractusinnominati», то есть безыменные, непоименованные контракты [6, С.250]. Хотя такое название является не совсем точным. Ведь некоторые контракты, относившиеся к группе «безыменных», в ходе развития все-таки получили свое название. Это и оценочный договоров (contractusaestimatorius), и договор мены (permutatio). Интересно, правда, что в результате эволюции договор мены переместился в группу поименованных договоров. Непоименованные контракты понимались в том смысле, что данная категория не имела такого обозначения как основные цивильные контракты, составляющие замкнутую систему договоров. Но безыменным договорам удалось стать составляющим звеном римской системы контрактов. Самое главное, что они имели отличительную особенность. За стороной, которая выполнила свое обязательство, но не получила ничего от другой стороны, сохранялось право взамен предъявления иска о понуждении контрагента к встречному предоставлению предъявить кондикционный иск о возврате исполненного первой стороной как неосновательного обогащения [6, С.251].

Как такого понятия «непоименованный договор» в ГК РФ нет. В кодексе закреплена только правовая основа для заключения такого договора. Но прежде чем разобраться, что это за договор, будем идти от обратного — определим, что такое поименованный договор.

В ГК РФ представлены определенные договорные конструкции, причем некоторые из них разделены на отдельные виды (купля-продажа, аренда, подряд и т. д.). При этом отдельные виды договоров подлежат правовой регламентации не только нормами ГК РФ, но и другими нормативными правовыми актами. Ярким примером может служить договор энергоснабжения. В ГК РФ установлено, что к отношениям по договору энергоснабжения, не урегулированным ГК РФ, применяются законы и иные правовые акты об энергоснабжении (например, Федеральный закон от 23 ноября 2009 года № 261-ФЗ «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», Федеральный закон от 26 марта 2003 года № 35-ФЗ «Об электроэнергетике» и другие), а также обязательные правила, принятые в соответствии с ними. Так, к примеру, в Федеральном законе «Об электроэнергетике» предусмотрено, что «взаимодействие системного оператора и организаций коммерческой инфраструктуры оптового рынка при выполнении ими своих функций осуществляется на основании заключаемого ими соглашения…» [8]. Данный вид договора (соглашения) относится к числу поименованных договоров, так как прямо упомянут (закреплен) в законе.

Таким образом, поименованный договор — это договор, который предусмотрен (упомянут) законом, и, соответственно, регулирование такого договора осуществляется в соответствии с правовыми нормами, предназначенными для данного вида договора.

Непоименованный договор — это такой договор, который прямо не упомянут в законе, но в целом не противоречит гражданскому законодательству. Данный договор позволяет участникам отношений выходить за рамки предусмотренного ГК РФ перечня договоров и самостоятельно устранять возникающие, в условиях постоянного экономического развития и усложнения имущественных отношений, законодательные пробелы. Но в практике применения непоименованных договоров существует ряд проблем. В частности, это касается случаев толкования судом условий такого договора при возникновении споров между сторонами.

Часто непоименованный договор путают со смешанным договором. Вернее, на практике очень сложно определить те критерии, которые их разграничивают. Смешанный договор в гражданском законодательстве представляет собой сочетание элементов различных договоров. Об этом свидетельствует пункт 3 статьи 421 ГК РФ: «Стороны могут заключить договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор)». [2]. По сути, смешанный договор соединяет в себе элементы поименованных договоров (например, кредитный договор и поручительство или договор поставки, включающий в себя элементы хранения), хотя сам по себе к их числу не относится. Следовательно, «к отношениям сторон по смешанному договору применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа смешанного договора». [2]. Отсюда можно сделать вывод, что основным отличием смешанного договора от непоименованного будет то, что непоименованный договор по своей сути самостоятельный и одиночный договор. А также то, что в отличие от смешанного договора в ГК РФ (или ином правовом акте) отсутствует упоминание о непоименованном договоре или его отдельных элементах.

Также проблемы возникают при правовом регулировании непоименованных договоров. Основной принцип регулирования таких договоров состоит в том, что к ним напрямую применяются лишь общие положения о сделках, обязательствах и договорах, в то время как специальные нормы о поименованных договорах могут применяться лишь по аналогии закона [4, С.40].

На этот счет в юридической литературе есть различные точки зрения. Так, например, Д. И. Мейер считал, что «…договор несамостоятельный, или безымянный, обсуживается исключительно по общим определениям законодательства о договорах…» [5, С. 500]. И. Б. Новицкий, Л. А. Лунц в труде «Общее учение об обязательствах» поддерживали первостепенное значение общих положений об обязательствах, возникающих из договоров, и уточняли, что «… в соответствующих случаях и соответствующих частях могут быть применены нормы, остановленные законом для типичных договоров». [7, С. 282]. Иной точки зрения придерживался М. И. Брагинский, который считал, что, в первую очередь, к непоименованным договорам необходимо применять нормы сходного договорного типа (аналогия закона), затем общие обязательственные нормы, и только потом — общие начала гражданского законодательства (аналогия права) [1]. Существует еще немало подобных мнений различных авторов (Е. А. Батлер, О. С. Иоффе, О. Ю. Скворцов и т. д.). Данная неоднозначность в научной доктрине ставит вопрос правового регулирования непоименованных договоров в ряд актуальных.Но проанализировав мнения авторов, можно сделать вывод, что наиболее правильным будет все же применение к непоименованным договорам общих норм гражданского права о сделках, обязательствах и договорах. Ведь если применять к ним нормы сходного договорного типа, как предлагал М. И. Брагинский, то само понятие непоименованного договора теряет свой смысл — в отношении непоименованного договора в законодательстве «не предусмотрено никакого позитивного регулирования, хотя бы он упоминался в каком-либо законе или ином нормативном правовом акте» [4, С.7].

Кроме выше сказанного, существуют также проблемы в квалификации договоров в качестве непоименованных (а именно в определении квалифицирующих признаков), а также проблемы, касающиеся защиты прав сторон такого договора. Представители юридической науки советского и современного периода предлагают на этот счет самые разнообразные варианты.

Считается, что на практике субъекты права применяют непоименованные договоры редко, отдавая предпочтение закрепленным в законе, стабильным видам договоров. Но как бы то ни было, законодательство не успевает следовать динамике развития рыночных отношений, в ходе которой возникают новые виды договоров путем как раз формирования непоименованных договорных моделей, приобретающие особую актуальность в современном обществе.

Литература:

Брагинский М. И. Основы учения о непоименованных (безымянных) и смешанных договорах. — М.: Статут, 2007. — С. 50.
Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая): федеральный закон [31 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (с посл. изм. и доп.)] // Росс. газета. — 1994. — 08 декабря. — № 238–239.
Иоффе О. С. Избранные труды по гражданскому праву: Том 1. — М.: Юридический центр Пресс, 2003. — 272 с.
Карапетов А. Г., Савельев А. И. Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 4/2012. — 45 с.
Мейер Д. И. Русское гражданское право. Изд-е 5-е / Д. И. Мейер. — М.: Книга по Требованию, 2012. — 742 с.
Новицкий И. Б. Римское право: учебник / И. Б. Новицкий. — М.: КНОРУС, 2011. — 304 с.
Новицкий И. Б. Лунц Л. А. Общее учение об обязательствах. — М.: Юр. лит., 1950. — 412 с.
Об электроэнергетике: федеральный закон [26 марта 2003 года № 35-ФЗ (с посл. изм. и доп.)] // Росс. Газета. — 2003. — 01 апреля. — № 60.

Основные термины (генерируются автоматически): договор, смешанный договор, ГК РФ, непоименованный договор, правовое регулирование, отношение, гражданское законодательство, норма, сторона, Российская Федерация.

moluch.ru

Поименованные и непоименованные договоры

Указанное противоречие между набором законодательных моделей договоров и потребностями правовой жизни берет начало еще в Древнем Риме. При всем негативном отношении к непоименованным договорам (contractus innominati) в нем соответствующее противоречие преодолевалось, хотя с трудом и с большой осторожностью, при этом исключительно судебной практикой. Однако постепенно побеждала идея положительного признания самим законодателем необходимости обеспечить правовую защиту договоров, находящихся за пределами созданных им моделей. И.А. Покровский связывал распространение принципа pacta sunt servanda на все вообще не противоречащие закону договоры с развитием концепций естественного права XVII – XVIII вв. В результате он пришел к выводу: «Общим лейтмотивом всех современных законодательств могут служить слова Германской комиссии: надо предоставить гражданам право заключать договоры необычного содержания».

В ГК 22 не был закреплен принцип защиты непоименованных договоров. В результате сложилось разное отношение к этому принципу в литературе. Отсутствовала единая точка зрения на этот счет и в судебной практике. В отдельных случаях в своем отрицательном отношении к непоименованным договорам суды шли так далеко, что расценивали их как обычные противозаконные сделки.

Впервые в нашей стране непоименованные договоры получили формальное признание в Гражданском кодексе 1964 г. Имеется в виду содержащееся в ст. 4 этого Кодекса указание на то, что гражданские права и обязанности возникают из сделок, предусмотренных законом, а также из сделок хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему. Именно в период действия ГК 64 положительно решился вопрос о правовой защите многих не известных Гражданскому кодексу и другим правовым актам видов договоров, обеспечивающих создание свободных рыночных отношений. Часть из сформировавшихся в то время договоров была включена (в отдельных случаях, как это произошло, например, с трастом, – в сильно измененном виде) в действующий Кодекс. Имеются в виду агентский договор, договор финансирования под уступку денежного требования, доверительного управления имуществом, коммерческая концессия и др.

Действующий Кодекс продолжил начатую ГК 64 линию на признание необходимости защиты непоименованных договоров. Прежде всего это нашло отражение в содержащемся в п. 2 ст. 421 Гражданского кодекса указании на то, что стороны могут заключать договор как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами.

Из приведенной нормы – п. 2 ст. 421 Гражданского кодекса следует возможность для участников гражданского оборота – физических и юридических лиц – заключать договоры по совершенно самостоятельно разработанной сторонами модели.

Правило о свободе моделирования имеет по крайней мере три исключения. Первое из них состоит в том, что ГК, другой закон или иной правовой акт иногда допускают применительно к отдельным отношениям использование лишь строго определенной модели. Так, из п. 1 ст. 784 Гражданского кодекса вытекает, что перевозка грузов, пассажиров и багажа осуществляется непременно по договорам, отличительные признаки которых указаны соответственно в ст. 785 и 786 Гражданского кодекса. Пункт 2 ст. 671 Гражданского кодекса подтверждает, что юридическим лицам жилое помещение может предоставляться во владение и (или) пользование по договору аренды или по другому договору, но только не найма жилого помещения. Как вытекает из п. 2 ст. 671 Гражданского кодекса, в то время как юридическое лицо может осуществлять владение и пользование жилым помещением на основе договора аренды или иного договора, граждане должны для этой цели использовать непременно договор найма жилого помещения, заключаемый в строгом соответствии с п. 1 той же статьи, а также ст. 672 Гражданского кодекса.

Второе исключение связано с тем, что в случаях, когда законодатель возлагает на стороны обязанность заключить договор, он обычно указывает на то, какая именно договорная модель должна при этом использоваться. Так, п. 1 ст. 527 Гражданского кодекса предусматривает, что в соответствии с заказом государственного заказчика на поставку товаров для государственных нужд, принятым поставщиком (исполнителем), должен быть заключен на основе строго определенных параметров одноименный государственный контракт. Аналогичный порядок действует применительно к государственному контракту на выполнение подрядных работ для государственных нужд (ст. 765 и 768 Гражданского кодекса).

Наконец, суть третьего исключения состоит в том, что некоторые договорные модели, как уже ранее отмечалось, могут быть использованы только ограниченным кругом субъектов гражданского права. Например, участником договора банковского вклада должен быть непременно банк или иная кредитная организация, которая принимает в соответствии с законом вклады (депозиты) от юридических лиц (п. 4 ст. 834 Гражданского кодекса). Точно так же отдельным участникам оборота запрещено использование определенных видов договоров.

В связи с признанием непоименованных договоров возник вопрос о том, какие нормы и в какой последовательности должны к ним применяться. По этому вопросу были высказаны различные точки зрения. Представление о сути расхождений может дать сопоставление взглядов И.Б. Новицкого и О.С. Иоффе.

Первый из авторов полагал, что к непоименованным договорам «применяются общие положения обязательственного права и, кроме того, в соответствующих случаях и в соответствующих частях могут быть применены нормы, установленные законом для типичных договоров. Наконец, вопросы, которые не могут быть разрешены таким способом, должны решаться на основании общих начал советского законодательства и общей политики рабоче – крестьянского правительства (ст. 4 ГПК)». В результате последовательность становится такой: общие положения обязательственного права – норма сходного поименованного договора в соответствующей части – аналогия права.

Другой автор, О.С. Иоффе, исходил из того, что «при заключении весьма своеобразного договора, но охватываемого одним из закрепленных в законе договорных типов, он будет подчинен правилам о договоре этого типа. И лишь когда формируется не противоречащее закону, но и не предусмотренное им договорное обязательство нового типа, его нормирование должно осуществляться по аналогии закона или в подлежащих случаях по аналогии права». Здесь уже решение иное: либо закон, посвященный данному типу, либо аналогия.

На наш взгляд, конечный вывод о необходимости руководствоваться нормами о договорах соответствующего типа является бесспорным. Однако, в отличие от О.С. Иоффе и в такой же мере от И.Б. Новицкого, полагаем, что в данном случае речь идет о чем-то промежуточном между непоименованными и поименованными договорами. Договоры, которые представляют собой разновидность урегулированного законом типа, обладают признаками поименованных договоров. Все дело лишь в определенной детализации конкретного поименованного договора. В подтверждение можно сослаться на регулирование поставочных отношений до принятия Основ гражданского законодательства 1991 г. Имеется в виду период действия Положений о поставках товаров народного потребления, а также о поставках продукции производственно – технического назначения. Кроме этих двух актов о поставках и соответствующей главы, в ГК существовало значительное число особых условий поставки отдельных видов продукции и товаров. Уже по этой причине наряду с типом – договором поставки действовали обладающие определенными особенностями отдельные виды поставки: договоры на поставку угля и сланцев, нефти и нефтепродуктов, металлов и металлопродукции, хлеба и хлебобулочных изделий и др. Но если возникала необходимость заключить договор поставки продукции (товаров), не охваченной системой особых условий поставки, то не было сомнений в отношении применения Положения о поставках и главы 24 Гражданского кодекса «Поставки», причем это не связывалось с признанием соответствующего договора «непоименованным».

Признание спорного правоотношения договором непоименованным означает, помимо прочего, отсутствие урегулирования не только вида, но и соответствующего ему типа. К таким договорам, не укладывающимся в рамки определенного не только вида, но и типа, необходимо применять, на наш взгляд, прежде всего нормы сходного типа договоров, а при его отсутствии – нормы, регулирующие гражданско-правовые договоры, т. е. статьи, помещенные в разделе III ГК «Общая часть обязательственного права».

Если аналогия закона и общие нормы обязательственного (договорного) права не приводят к желаемым результатам, остается последняя возможность – воспользоваться аналогией права, т. е. вынести решение исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства и требований добросовестности, разумности и справедливости.

Примером может служить договор возмездного оказания услуг. Этот договор (гл. 39 Гражданского кодекса) содержит лишь примерный перечень услуг. В частности, в него входят восемь их видов: услуги связи, медицинские, ветеринарные, аудиторские, консультационные, информационные услуги, услуги по обучению, туристическому обслуживанию. И все же договор на предоставление любого вида услуг, как входящих, так и не входящих в этот перечень, подчиняется действию статей определенной главы ГК (гл. 39), если только соответствующая разновидность договора возмездного оказания услуг не выделена в самостоятельную главу ГК (поручение, комиссия и др.).

При применении норм ГК к непоименованным договорам могут возникнуть разного рода коллизии. Одна из них имеет место в случаях, когда ГК допускает действие соответствующей его статьи лишь при условии, если закон (другой правовой акт) не предусматривает иное. Такой субсидиарный характер должно носить действие положений, закрепленных в главах, посвященных отдельным типам договоров. Имеются в виду, например, п. 2 ст. 454 Гражданского кодекса, согласно которому к купле-продаже ценных бумаг и валютных ценностей относятся положения одноименного параграфа о купле-продаже, если законом не установлены специальные правила их купли-продажи, ст. 816 Гражданского кодекса, согласно которой к отношениям между лицом, выпустившим облигацию, и ее держателем правила соответствующего параграфа («Заем») применяются постольку, поскольку иное не предусмотрено законом, или в установленном им порядке. Аналогичный по сути характер при несколько иной редакции носят нормы, подобные включенной в п. 3 ст. 990 Гражданского кодекса: законом и иными правовыми актами могут быть предусмотрены особенности отдельных видов договора комиссии. Таким же образом принятие специального акта связывается с положением, закрепленным в ст. 970 Гражданского кодекса: правила главы о страховании применяются к отношениям по страхованию иностранных инвестиций от некоммерческих рисков, морскому страхованию, медицинскому страхованию, страхованию банковских вкладов и страхованию пенсий лишь постольку, поскольку иное не предусмотрено законом об этих видах страхования.

Особый вариант имеет место, когда нормы закона (другого правового акта) признаются действующими только при условии, если иное не предусмотрено в ГК. Тем самым предполагается, что закон (другой правовой акт) призван лишь восполнять пробелы самого Кодекса, а значит, коллизия статей главы о данном договоре и закона (другого правового акта) должна решаться в подобных случаях в пользу ГК. Чаще всего такого рода нормы содержатся в параграфах, посвященных отдельным видам договоров соответствующего поименованного типа. Например, в параграф четвертый главы о купле-продаже (поставка товаров для государственных нужд) включен п. 2 ст. 525 Гражданского кодекса, в силу которого закон о поставках товаров для государственных нужд применяется к соответствующим отношениям только в части, не урегулированной этим параграфом. Аналогичным образом будет действовать разработанная в несколько отличной редакции норма, устанавливающая, что применительно к отношениям по договору розничной купли-продажи с участием покупателя – гражданина законы о защите прав потребителей и иные принятые в соответствии с ними правовые акты применяются только в случаях, не урегулированных ГК (п. 3 ст. 492). Или норма, предусматривающая, что порядок и условия использования чеков в платежном обороте регулируются Кодексом, и только в части, им не урегулированной, – другими законами и устанавливаемыми в соответствии с ними банковскими правилами (п. 5 ст. 877 Гражданского кодекса).

Наконец, с третьим приходится иметь дело в случаях, когда Кодекс предполагает применение наряду с нормами, содержащимися в главе, посвященной соответствующему договору, также норм специального закона (иного правового акта), но не содержит указаний относительно того, какие из этих норм обладают приоритетом. Например, согласно п. 2 ст. 784 Гражданского кодекса условия перевозки грузов, пассажиров и багажа отдельными видами транспорта, а также ответственность сторон по этим перевозкам определяются соглашением сторон, если Гражданским кодексом, транспортными уставами и кодексами, иными законами и издаваемыми в соответствии с ними правилами не установлено иное. Тем самым не дается прямого ответа на вопрос о том, чем следует руководствоваться при расхождении статей Гражданского кодекса с нормами транспортных уставов и кодексов. Близкая по значению редакция используется в главе о подряде. Она ограничивается отсылками к названному ею акту – закону о подрядах для государственных нужд (ст. 768 Гражданского кодекса). В таких случаях вступает в действие отмеченное выше общее положение об абсолютном приоритете норм ГК. Это позволяет признать: отсутствие в отсылочной норме соответствующей главы указания на приоритет определенного закона (в данном случае – Закона о подряде для государственных нужд) означает, что его нормы могут применяться лишь субсидиарно.

Круг простейших, унитарных договоров неширок и фактически исчерпан перечисленными выше договорами (поставкой, контрактацией и др.). Однако это вовсе не означает, что система договорных форм окостеневает. Напротив, она беспрерывно совершенствуется, следуя за развитием экономических отношений. Совершенствование договорных конструкций идет главным образом по линии их усложнения, сочетания в одной разновидности элементов различных договоров. Все это потребовало внести определенные исключения из приведенных правил. Впервые такое исключение предусмотрено в п. 3 ст. 421 Гражданского кодекса. Соответствующая новелла предоставляет сторонам право заключить договор, в котором содержатся элементы различных моделей, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор). В указанном случае, как предусмотрено в п. 3 ст. 421 Гражданского кодекса, к отношениям сторон применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре. Тогда специальные нормы, которые регулируют договоры, вошедшие в указанную смесь, обладают приоритетом при коллизии с нормами общей части обязательственного права. Однако такой вариант решения, и это предусмотрено все в том же п. 3 ст. 421 Гражданского кодекса, может быть парализован соглашением сторон или существом смешанного договора.

Ряд смешанных договоров уже признан и самим ГК в качестве самостоятельного их вида. Для одного из них смешанный характер выражен в самом названии. Имеется в виду договор «найма – продажи». По этому договору (ст. 501 Гражданского кодекса) до перехода права собственности на товар к покупателю последний признается нанимателем переданного товара (и соответственно пользуется предусмотренными для нанимателя правами и обязанностями), а затем занимает позицию покупателя переданного товара. При этом предполагается, если иное не предусмотрено договором, что собственником соответствующая сторона становится с момента полной оплаты товара.

Хотя договор найма – продажи и сконструирован самим законодателем, но в ГК отсутствует специальное его регулирование. Однако и в этом случае есть все основания воспользоваться общей нормой п. 3 ст. 421 Гражданского кодекса, признав соответственно, что до момента продажи применяются нормы об аренде, а после оплаты квартиры при отсутствии в договоре иного – только нормы о купле-продаже.

Другой оказалась судьба агентского договора. По этому договору агент обязуется за вознаграждение совершить по поручению принципала юридические и иные действия от своего имени, но за счет принципала. В связи с тем что агентский договор может охватывать наряду с юридическими также и другие, фактические действия, в нем налицо элементы договоров подряда либо возмездного оказания услуг. В зависимости от того, выступает ли агент от своего или чужого имени, в агентском договоре содержатся также элементы договоров комиссии или поручения. В данном случае, однако, гл. 52 Гражданского кодекса («Агентирование») включает более или менее полное регулирование соответствующего договора. При этом нормы о поручении или комиссии могут быть применены лишь субсидиарно, но только как предусмотрено в ст. 1011 Гражданского кодекса, если эти правила не противоречат положениям главы «Агентский договор» или существу этого договора.

ГК выражает в определении каждого договора конкретную договорную конструкцию (договорный тип). Дальнейшие статьи соответствующей главы, а там, где глава разбита на параграфы, входящие в один из них, определенным образом дополняют типовую конструкцию. Наиболее распространенный способ индивидуализации договорного типа (вида) состоит в указании в основополагающей, формирующей его статье возможных особенностей, которыми может быть дополнена данная конструкция. Примером может служить посвященная финансированию под уступку денежного требования ст. 824 Гражданского кодекса. В ней, вслед за указанием важнейших обязанностей стороны (одна из них – финансовый агент – передает или обязуется передать другой стороне – клиенту – денежные средства в счет денежного требования клиента (кредитора) к третьему лицу (должнику), вытекающего из предоставления клиентом товаров, выполнения им работ или оказания услуг третьему лицу, а другая – клиент – уступает или обязуется уступить финансовому агенту это денежное требование), предусмотрена возможность включения в договор обязательства последнего: вести для клиента бухгалтерский учет, а равно предоставлять клиенту иные финансовые услуги, связанные с денежными требованиями, которые служат предметом уступки.

Интересные взгляды по поводу смешанных договоров высказывал В.А. Ойгензихт. В своей книге «Нетипичные договорные отношения в гражданском праве» по поводу смешанных или именуемых им «интегрированными» договоров он полагал, что указанные договоры, отличающиеся тем, что «в них все… интегрируется в один комплексный объект», характеризуются следующей особенностью: «В таких договорах исключается применение норм, относящихся не к данному интегрированному договору». В этой связи для подобных договоров остается выбор только между основными положениями обязательственного (договорного) права и аналогией права.

В этой связи, полагаем, решения, содержащиеся в п. 2 ст. 421 Гражданского кодекса, оптимальны, имея в виду, что при устойчивости смешанной модели она может сформироваться впоследствии, как справедливо полагал О.Н.Садиков, в самостоятельный договорный тип (вид).

В настоящее время практика, не испытывая колебаний, использует такого рода конструкцию. Так, стороны заключили договор, по которому одна из них должна была передавать другой сырье, а эта последняя – обработанную продукцию. Суд вначале квалифицировал договор как мену и соответственно применил статьи, относящиеся к этому договору. Однако, по мнению Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, договор в действительности является смешанным, содержащим элементы разных договоров, в том числе и поставки. А в силу действовавших тогда норм о поставках допускалась замена недопоставленных товаров одного наименования перепоставкой товаров другого наименования. Эти нормы и были применены.

Витрянский В.В. Договорное право. 2006

be5.biz

Непоименованные договоры

Непоименованные договоры. Так как экономическое развитие в Российской Федерации не стоит на месте и появляются новые имущественные отношения сторон гражданского оборота, что порождает необходимость расширения и создания новых форм взаимодействия участников гражданского оборота, то это стимулирует законодателя к постоянному расширению системы гражданско-правовых договоров.

Однако в данный момент законодатель объективно отстает от динамично развивающихся экономических отношений, вследствие чего не успевает урегулировать новые образующиеся в этой сфере общественные отношения.

Таким образом, для решения данной проблемы необходимо законодательно закрепить возможность заключения договоров с непоименнованными конструкциями.

Согласно ч. 2 ст. 421 Гражданского кодекса Российской Федерации стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами. К договору, не предусмотренному законом или иными правовыми актами, правила об отдельных видах договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами, не применяются.

Необходимо отметить, что принцип свободы договора является одним из основных начал гражданского законодательства Российской Федерации (п. 2 ст. 1 ГК РФ). При этом, принцип свободы договора, будучи одним из ключевых в частном праве, предполагает в числе прочего возможность для сторон заключать смешанные и непоименованные договоры.

Так, непоименованным является договор, не предусмотренный гражданским законодательством. Данный договор не соответствует признакам отдельных закрепленных в законодательстве видов поименованных договоров, а также имеет свою универсальную структуру. Иначе, это будет либо смешанный договор, либо часто встречающийся в практике, то есть простая подмена названия.

В настоящее время все больше выявляются нетипичные договора, которые по своей конструкции не соответствуют не одному из поименованных договоров, в связи с чем становятся предметом судебных разбирательств.

На основании Постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах» нормы об отдельных видах договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами, могут быть применены к непоименованному договору по аналогии закона в случае сходства отношений и отсутствия их прямого урегулирования соглашением сторон (пункт 1 статьи 6 ГК РФ).

Применение к непоименованным договорам по аналогии закона императивных норм об отдельных поименованных видах договоров возможно в исключительных случаях, когда исходя из целей законодательного регулирования ограничение свободы договора необходимо для защиты охраняемых законом интересов слабой стороны договора, третьих лиц, публичных интересов или недопущения грубого нарушения баланса интересов сторон. При этом суд должен указать на то, какие соответствующие интересы защищаются применением императивной нормы по аналогии закона.

Принимая во внимание проблему действительности непоименованного договора, необходимо обратить внимание на характер нормы обязательственного права, а также на точность определения конструкции договора и модель формирования договора. На непоименованные договоры распространяют свое действие общие положения обязательственного права. Императивные нормы части первой ГК РФ ограничивают выбор определенных условий договора, нарушение таких ограничений может приводить в том числе и к недействительности договора.

Следует отметить, что необходимость разграничения смешанных и непоименованных договоров имеет не только теоретическое, а также и практическое значение. Широкое распространение в деловом обороте указанных конструкций обусловлено удобством и эффективностью их использования: экономия затрат и усилий сторон при оформлении своих договоренностей, сокращение издержек, связанных с исполнением договорных обязательств.

Однако важно осознавать, что, объединенные в один, договоры сами по себе не должны противоречить законодательству, а также не должны противоречить друг другу по своей правовой сути. Следовательно, верное понимание данных договорных моделей и уяснение их сущности способствует правильному их применению на практике.

Автор статьи: Лестева Валентина Сергеевна, юрист-эксперт ЭПОД юридической компании ООО «Волжский гарант»

Редактор: Игорь Решетов

www.cherlock.ru

Поименованные и непоименованные договоры. Витрянский В.В. Договорное право

Как уже было отмечено, если бы стороны были вынуждены разрабатывать проекты заключаемых договоров по принципу «чистой доски» (tabula rasa), им пришлось бы столкнуться со значительными трудностями. В частности, ϶ᴛᴏ повлекло бы за собой затяжку оформления договорных отношений из-за необходимости затрачивать значительное время для согласования состава и содержания отдельных договорных условий. И даже тогда не было бы никакой уверенности в том, что договор ϲʙᴏбоден от пробелов, кᴏᴛᴏᴩые нелегко восполнить ни самим контрагентам – в процессе исполнения принятых обязательств, ни суду – при разрешении возникающих между сторонами споров. К ϶ᴛᴏму следует добавить, что активная сторона в договоре (та, кᴏᴛᴏᴩая должна передать продукцию, выполнить работы, оказать услуги) неизбежно занимала бы более сильную позицию по отношению к стороне пассивной (той, у кᴏᴛᴏᴩой возникает потребность в продукции, работах и услугах). Ведь для первой любой заключенный ею договор – один из многих, в принципе аналогичных договоров. В отличие от нее для второй едва ли не каждый договор отличается от остальных по крайней мере ϲʙᴏим предметом.

В результате уже в римском праве постепенно сформировалась развернутая система «поименованных договоров». Кстати, эта система непрерывно расширялась с тех пор вместе с развитием производства, торговли, науки, техники, банковской деятельности и других сфер общественной жизни. Интересно в ϶ᴛᴏй связи отметить, что во Французском гражданском кодексе 1804 г. таких договоров насчитывалось около 10, в Германском гражданском уложении 1896 г. – около 20 и примерно столько же в одном из последних проектов Гражданского уложения России (1913 г.).

ГК 22, кᴏᴛᴏᴩый при всей его политической направленности представлял собой в определенной части редуцированный вариант проекта Гражданского уложения России, ограничился десятком договоров. Но уже в ГК 64 их число снова было доведено до 20.

Действующий Гражданский кодекс определенным образом ранжировал классификацию договоров. Соответственно в нем выделено 26 типов договоров, из кᴏᴛᴏᴩых шесть – купля-продажа, рента и пожизненное содержание, аренда, подряд, заем и кредит, хранение – разделены на отдельные виды договоров. Таких видов, выделенных в указанных типах договоров, оказалось около тридцати. К ϶ᴛᴏму следует добавить значительное число типов (видов) договоров, урегулированных правовыми актами за пределами Кодекса.

Вместе с тем набор поименованных договоров любой страны – ϶ᴛᴏ особенно относится к современной России, переживающей коренную перестройку ϲʙᴏей экономики, – всегда отстает от потребностей оборота. Такое отставание неизбежно, поскольку всякий акт, посвященный гражданским правоотношениям, в т.ч. такой сложный, как кодекс, демонстрирует потребности практики, кᴏᴛᴏᴩые определяются исключительно на момент его издания. Отмеченная особенность законодательства наиболее ощутима применительно к договорным отношениям, имея в виду, что последние создаются хотя и в установленных законом рамках, но автономной волей самих участников оборота.

Указанное противоречие между набором законодательных моделей договоров и потребностями правовой жизни берет начало еще в Древнем Риме. При всем негативном отношении к непоименованным договорам (contractus innominati) в нем ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующее противоречие преодолевалось, хотя с трудом и с большой осторожностью, при ϶ᴛᴏм исключительно судебной практикой. При этом постепенно побеждала идея положительного признания самим законодателем необходимости обеспечить правовую защиту договоров, находящихся за пределами созданных им моделей. И.А. Покровский связывал распространение принципа pacta sunt servanda на все вообще не противоречащие закону договоры с развитием концепций естественного права XVII – XVIII вв. В результате он пришел к выводу: «Общим лейтмотивом всех современных законодательств могут служить слова Германской комиссии: надо предоставить гражданам право заключать договоры необычного содержания».

В результате участники оборота получили возможность самостоятельно устранять негативные последствия отмеченного отставания закона от жизни путем создания не известных формализованному праву договоров. Необходимым и достаточным условием защиты таких договоров должно служить их ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙие общей модели гражданско-правового договора.

С изложенных позиций представляет интерес решение ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующего вопроса во всех трех Гражданских кодексах РФ.

В ГК 22 не был закреплен принцип защиты непоименованных договоров. В результате сложилось разное отношение к ϶ᴛᴏму принципу в литературе. Отсутствовала единая точка зрения на ϶ᴛᴏт счет и в судебной практике. В отдельных случаях в ϲʙᴏем отрицательном отношении к непоименованным договорам суды шли так далеко, что расценивали их как обычные противозаконные сделки.

При этом параллельно с данным пробивала себе дорогу и иная линия, направленная на признание необходимости предоставить правовую защиту и непоименованным договорам. Кстати, эта последняя линия получила особое развитие в военные и послевоенные годы. Как раз в тот самый момент была признана юридическая сила договора пожизненного содержания с иждивением, договора о безвозмездном пользовании имуществом (ссуды) и договора хранения.

Впервые в нашей стране непоименованные договоры получили формальное признание в Гражданском кодексе 1964 г. Имеется в виду содержащееся в ст. 4 ϶ᴛᴏго Кодекса указание на то, что гражданские права и обязанности возникают из сделок, предусмотренных законом, а также из сделок хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему. Именно в период действия ГК 64 положительно решился вопрос о правовой защите многих не известных Гражданскому кодексу и другим правовым актам видов договоров, обеспечивающих создание ϲʙᴏбодных рыночных отношений. Часть из сформировавшихся в то время договоров была включена (в отдельных случаях, как ϶ᴛᴏ произошло, например, с трастом, – в сильно измененном виде) в действующий Кодекс. Имеются в виду агентский договор, договор финансирования под уступку денежного требования, доверительного управления имуществом, коммерческая концессия и др.

Действующий Кодекс продолжил начатую ГК 64 линию на признание необходимости защиты непоименованных договоров. Прежде всего ϶ᴛᴏ нашло отражение в содержащемся в п. 2 ст. 421 Гражданского кодекса указании на то, что стороны могут заключать договор как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами.

Непоименованные договоры могут быть основаны на использовании в качестве образца модели, предусмотренной законодательством другого государства либо международным актом, в т.ч. носящим рекомендательный характер. Необходимо иметь в виду, что происхождение непоименованного договора никакого значения не имеет, поскольку для таких договоров нормативной базой всегда служит общее гражданское законодательство РФ.

Правило о ϲʙᴏбоде моделирования имеет по крайней мере три исключения. Первое из них состоит по сути в том, что ГК, другой закон или иной правовой акт иногда допускают применительно к отдельным отношениям использование исключительно строго определенной модели. Так, из п. 1 ст. 784 Гражданского кодекса вытекает, что перевозка грузов, пассажиров и багажа осуществляется непременно по договорам, отличительные признаки кᴏᴛᴏᴩых указаны ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙенно в ст. 785 и 786 Гражданского кодекса. Пункт 2 ст. 671 Гражданского кодекса подтверждает, что юридическим лицам жилое помещение может предоставляться во владение и (или) пользование по договору аренды или по другому договору, но только не найма жилого помещения. Как вытекает из п. 2 ст. 671 Гражданского кодекса, в то время как юридическое лицо может осуществлять владение и пользование жилым помещением на базе договора аренды или иного договора, граждане должны для ϶ᴛᴏй цели использовать непременно договор найма жилого помещения, заключаемый в строгом ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с п. 1 той же статьи, а также ст. 672 Гражданского кодекса.

Второе исключение связано с тем, что в случаях, когда законодатель возлагает на стороны обязанность заключить договор, он обычно указывает на то, какая именно договорная модель должна при ϶ᴛᴏм использоваться. Так, п. 1 ст. 527 Гражданского кодекса предусматривает, что в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с заказом государственного заказчика на поставку товаров для государственных нужд, принятым поставщиком (исполнителем), должен быть заключен на базе строго определенных параметров одноименный государственный контракт. Аналогичный порядок действует применительно к государственному контракту на выполнение подрядных работ для государственных нужд (ст. 765 и 768 Гражданского кодекса).

Наконец, суть третьего исключения состоит по сути в том, что некᴏᴛᴏᴩые договорные модели, как уже ранее отмечалось, могут быть использованы только ограниченным кругом субъектов гражданского права. К примеру, участником договора банковского вклада должен быть непременно банк или иная кредитная организация, кᴏᴛᴏᴩая принимает в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с законом вклады (депозиты) от юридических лиц (п. 4 ст. 834 Гражданского кодекса). Точно так же отдельным участникам оборота запрещено использование определенных видов договоров.

В связи с признанием непоименованных договоров возник вопрос о том, какие нормы и в какой последовательности должны к ним применяться. По ϶ᴛᴏму вопросу были высказаны различные точки зрения. Представление о сути расхождений может дать сопоставление взглядов И.Б. Новицкого и О.С. Иоффе.

Первый из авторов полагал, что к непоименованным договорам «применяются общие положения обязательственного права и, кроме того, в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих случаях и в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих частях могут быть применены нормы, установленные законом для типичных договоров. Наконец, вопросы, кᴏᴛᴏᴩые не могут быть разрешены таким способом, должны решаться на основании общих начал советского законодательства и общей политики рабоче – крестьянского правительства (ст. 4 ГПК)». В результате последовательность становится такой: общие положения обязательственного права – норма сходного поименованного договора в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующей части – аналогия права.

Другой автор, О.С. Иоффе, основывался на том, что «при заключении весьма ϲʙᴏеобразного договора, но охватываемого одним из закрепленных в законе договорных типов, он будет подчинен правилам о договоре ϶ᴛᴏго типа. И исключительно когда формируется не противоречащее закону, но и не предусмотренное им договорное обязательство нового типа, его нормирование должно осуществляться по аналогии закона или в подлежащих случаях по аналогии права». Здесь уже решение иное: либо закон, посвященный данному типу, либо аналогия.

Не стоит забывать, что важно будет сказать, ɥᴛᴏ в ϲʙᴏей конструкции О.С. Иоффе не указал места, кᴏᴛᴏᴩое должны занимать общие положения обязательственного (договорного) права.

Вместе с тем некᴏᴛᴏᴩые возражения вызывает позиция обоих авторов в вопросе о типе договоров. Помимо приведенного, О.С. Иоффе по ϶ᴛᴏму поводу пишет: «Какие бы различия ни наблюдались, например, в правовом нормировании купли-продажи жилых домов и розничной купли-продажи, они составляют не более чем разновидность того договорного типа, кᴏᴛᴏᴩый именуется куплей – продажей, так как выражают однопорядковые экономические отношения и однохарактерные правовые условия, объективно необходимые для формирования ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих обязательств».

По нашему мнению, конечный вывод о необходимости руководствоваться нормами о договорах ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующего типа будет бесспорным. При этом, в отличие от О.С. Иоффе и в такой же мере от И.Б. Новицкого, полагаем, что в данном случае речь идет о чем-то промежуточном между непоименованными и поименованными договорами. Договоры, кᴏᴛᴏᴩые представляют собой разновидность урегулированного законом типа, обладают признаками поименованных договоров. Все дело исключительно в определенной детализации конкретного поименованного договора. В подтверждение можно сослаться на регулирование поставочных отношений до принятия Основ гражданского законодательства 1991 г. Имеется в виду период действия Стоит сказать - положений о поставках товаров народного потребления, а также о поставках продукции производственно – технического назначения. Кроме данных двух актов о поставках и ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующей главы, в ГК существовало значительное число особых условий поставки отдельных видов продукции и товаров. Уже по ϶ᴛᴏй причине наряду с типом – договором поставки действовали обладающие определенными особенностями отдельные виды поставки: договоры на поставку угля и сланцев, нефти и нефтепродуктов, металлов и металлопродукции, хлеба и хлебобулочных изделий и др. Но если возникала необходимость заключить договор поставки продукции (товаров), не охваченной системой особых условий поставки, то не было сомнений в отношении применения Стоит сказать - положения о поставках и главы 24 Гражданского кодекса «Поставки», причем ϶ᴛᴏ не связывалось с признанием ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующего договора «непоименованным».

Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что при наличии специальной главы ГК, а значит, и специального типа договоров, какой бы ни была специфика ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующего вида договоров, он не может считаться договором sui generis («ϲʙᴏего рода»).

Признание спорного правоотношения договором непоименованным означает, помимо прочего, отсутствие урегулирования не только вида, но и ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующего ему типа. К таким договорам, не укладывающимся в рамки определенного не только вида, но и типа, крайне важно применять, на наш взгляд, прежде всего нормы сходного типа договоров, а при его отсутствии – нормы, регулирующие гражданско-правовые договоры, т. е. статьи, помещенные в разделе III ГК «Общая часть обязательственного права».

В случае если аналогия закона и общие нормы обязательственного (договорного) права не приводят к желаемым результатам, остается последняя возможность – воспользоваться аналогией права, т. е. вынести решение исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства и требований добросовестности, разумности и справедливости.

Приведенная схема подтверждает практическую значимость выделения договоров, отвечающих признакам поименованного договорного типа. Имеется в виду, что для последних общие положения договорного (обязательственного) права будут вторичными: они применяются исключительно после положений, ᴏᴛʜᴏϲᴙщихся к ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующему типу договоров. Сделанный вывод относится теперь не только к типам договоров, разбитых самим действующим Кодексом на виды, но и ко всем другим типам договоров.

Примером может служить договор возмездного оказания услуг. Этот договор (гл. 39 Гражданского кодекса) содержит исключительно примерный перечень услуг. В частности, в него входят восемь их видов: услуги связи, медицинские, ветеринарные, аудиторские, консультационные, информационные услуги, услуги по обучению, туристическому обслуживанию. И все же договор на предоставление любого вида услуг, как входящих, так и не входящих в ϶ᴛᴏт перечень, подчиняется действию статей определенной главы ГК (гл. 39), если только ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующая разновидность договора возмездного оказания услуг не выделена в самостоятельную главу ГК (поручение, комиссия и др.).

При применении норм ГК к непоименованным договорам могут возникнуть разного рода коллизии. Важно заметить, что одна из них имеет место в случаях, когда ГК допускает действие ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующей его статьи исключительно при условии, если закон (другой правовой акт) не предусматривает иное. Такой субсидиарный характер должно носить действие положений, закрепленных в главах, посвященных отдельным типам договоров. Имеются в виду, например, п. 2 ст. 454 Гражданского кодекса, согласно кᴏᴛᴏᴩому к купле-продаже ценных бумаг и валютных ценностей ᴏᴛʜᴏϲᴙтся положения одноименного параграфа о купле-продаже, если законом не установлены специальные правила их купли-продажи, ст. 816 Гражданского кодекса, согласно кᴏᴛᴏᴩой к отношениям между лицом, выпустившим облигацию, и ее держателем правила ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующего параграфа («Заем») применяются постольку, поскольку иное не предусмотрено законом, или в установленном им порядке. Аналогичный по сути характер при несколько иной редакции носят нормы, подобные включенной в п. 3 ст. 990 Гражданского кодекса: законом и иными правовыми актами могут быть предусмотрены особенности отдельных видов договора комиссии. Таким же образом принятие специального акта связывается с положением, закрепленным в ст. 970 Гражданского кодекса: правила главы о страховании применяются к отношениям по страхованию иностранных инвестиций от некоммерческих рисков, морскому страхованию, медицинскому страхованию, страхованию банковских вкладов и страхованию пенсий исключительно постольку, поскольку иное не предусмотрено законом об данных видах страхования.

Особый вариант имеет место, когда нормы закона (другого правового акта) признаются действующими только при условии, если иное не предусмотрено в ГК. Отметим, что тем самым предполагается, что закон (другой правовой акт) призван исключительно восполнять пробелы самого Кодекса, а значит, коллизия статей главы о данном договоре и закона (другого правового акта) должна решаться в подобных случаях в пользу ГК. Чаще всего такого рода нормы содержатся в параграфах, посвященных отдельным видам договоров ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующего поименованного типа. К примеру, в параграф четвертый главы о купле-продаже (поставка товаров для государственных нужд) включен п. 2 ст. 525 Гражданского кодекса, в силу кᴏᴛᴏᴩого закон о поставках товаров для государственных нужд применяется к ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующим отношениям только в части, не урегулированной данным параграфом. Аналогичным образом будет действовать разработанная в несколько отличной редакции норма, устанавливающая, что применительно к отношениям по договору розничной купли-продажи с участием покупателя – гражданина законы о защите прав потребителей и иные принятые в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с ними правовые акты применяются только в случаях, не урегулированных ГК (п. 3 ст. 492). Или норма, предусматривающая, что порядок и условия использования чеков в платежном обороте регулируются Кодексом, и только в части, им не урегулированной, – другими законами и устанавливаемыми в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с ними банковскими правилами (п. 5 ст. 877 Гражданского кодекса).

Наконец, с третьим приходится иметь дело в случаях, когда Кодекс предполагает применение наряду с нормами, содержащимися в главе, посвященной ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующему договору, также норм специального закона (иного правового акта), но не содержит указаний относительно того, какие из данных норм обладают приоритетом. К примеру, согласно п. 2 ст. 784 Гражданского кодекса условия перевозки грузов, пассажиров и багажа отдельными видами транспорта, а также ответственность сторон по данным перевозкам определяются соглашением сторон, если Гражданским кодексом, транспортными уставами и кодексами, иными законами и издаваемыми в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с ними правилами не установлено иное. Отметим, что тем самым не дается прямого ответа на вопрос о том, чем следует руководствоваться при расхождении статей Гражданского кодекса с нормами транспортных уставов и кодексов. Близкая по значению редакция используется в главе о подряде. Стоит заметить, что она ограничивается отсылками к названному ею акту – закону о подрядах для государственных нужд (ст. 768 Гражданского кодекса). В таких случаях вступает в действие отмеченное выше общее положение об абсолютном приоритете норм ГК. Это позволяет признать: отсутствие в отсылочной норме ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующей главы указания на приоритет определенного закона (в данном случае – Закона о подряде для государственных нужд) означает, что его нормы могут применяться исключительно субсидиарно.

Несомненной спецификой обладает ситуация, возникающая при заключении договора, поименованного не в ГК, а в каком-либо другом законе или ином правовом акте. В подобных случаях законодатель может включать в акт, посвященный такому виду договоров, любое решение, если только ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующий вопрос не урегулирован в части первой ГК и при ϶ᴛᴏм в ней нет оговорки о возможности иного решения в законе (другом правовом акте).

В некᴏᴛᴏᴩых статьях раздела III ГК «Общая часть обязательственного права» адресатом отсылки служит «закон или договор» (см., например, п. 4 ст. 328). Это означает возможность включения ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующей нормы в акт, посвященный договору, но с тем, ɥᴛᴏбы ϶ᴛᴏт акт был принят на уровне закона. Норма, содержащая такую отсылку, может быть как диспозитивной (открывающей сторонам возможность иного решения), так и императивной (исключающей такую возможность). Во многих статьях того же раздела ГК содержится отсылка к «закону, иному правовому акту или договору». Стоит отметить, что особенность такой отсылки состоит исключительно в том, что при ней место ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующего правового акта в иерархии источников значения не имеет, помимо случаев, когда возникает коллизия между действующими актами.

Круг простейших, унитарных договоров неширок и фактически исчерпан перечисленными выше договорами (поставкой, контрактацией и др.). При этом ϶ᴛᴏ вовсе не означает, что система договорных форм окостеневает. Напротив, она беспрерывно совершенствуется, следуя за развитием экономических отношений. Совершенствование договорных конструкций идет главным образом по линии их усложнения, сочетания в одной разновидности элементов различных договоров. Все ϶ᴛᴏ потребовало внести определенные исключения из приведенных правил. Впервые такое исключение предусмотрено в п. 3 ст. 421 Гражданского кодекса. Соответствующая новелла предоставляет сторонам право заключить договор, в кᴏᴛᴏᴩом содержатся элементы различных моделей, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор). В указанном случае, как предусмотрено в п. 3 ст. 421 Гражданского кодекса, к отношениям сторон применяются в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих частях правила о договорах, элементы кᴏᴛᴏᴩых содержатся в смешанном договоре. Тогда специальные нормы, кᴏᴛᴏᴩые регулируют договоры, вошедшие в указанную смесь, обладают приоритетом при коллизии с нормами общей части обязательственного права. При этом такой вариант решения, и ϶ᴛᴏ предусмотрено все в том же п. 3 ст. 421 Гражданского кодекса, может быть парализован соглашением сторон или существом смешанного договора.

В практическом решении ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующего вопроса О.Н. Садиков занял такую позицию: если указанные договоры «нельзя отнести к числу уже предусмотренных правом договорных типов, налицо новый договор, кᴏᴛᴏᴩый, пока он не получил специальной регламентации, подчинен общим положениям обязательственного права, а при их недостаточности – правилам о наиболее близком договоре (в порядке аналогии закона)».

Приведенное положение вызывает, как нам кажется, все же некᴏᴛᴏᴩые сомнения. Первое из них ϲʙᴏдится к тому, что если договор слагается из определенного набора разных договоров, то заведомо исключается возможность применения закона «близкого договора» и имеется в виду заранее заданное условие, в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с кᴏᴛᴏᴩым таких близких договоров должно быть несколько (имеются в виду все договоры, представленные в смешанном договоре).

Второе сомнение порождается тем, что едва ли не каждый заключенный договор – смешанный, поскольку в нем присутствуют элементы различных договоров или, более точно, содержащихся в законе договорных эталонов. При ϶ᴛᴏм, даже если ограничиться только теми несколькими десятками типов и видов договоров, кᴏᴛᴏᴩые выделены в ГК, количество возможных их сочетаний может достичь астрономической величины. Естественно, что при данных условиях законодатель заведомо не сможет приϲʙᴏить каждой комбинации ϲʙᴏе наименование и разработать для нее специальные нормы.

Отмеченное обстоятельство не исключает существования достаточно устойчивых и, что не менее важно, достаточно распространенных элементов ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих типов договоров, кᴏᴛᴏᴩые иногда позволяют создать на ϶ᴛᴏй основе особый договор.

Важно заметить, что одним из примеров может служить относительно недавно сформировавшийся в гражданском праве договор перевозки. Тщательный его анализ привел Г.Ф. Шершеневича к выводу, что в ϶ᴛᴏм признанном законодательством всех стран самостоятельным договоре все ϲʙᴏдится к набору элементов личного найма, имущественного найма, поклажи и поручения. При ϶ᴛᴏм «в ϲʙᴏем соединении все данные элементы представляют настолько самостоятельную комбинацию, что за договором перевозки крайне важно признать особое место среди договоров».

Ряд смешанных договоров уже признан и самим ГК в качестве самостоятельного их вида. Стоит сказать, для одного из них смешанный характер выражен в самом названии. Имеется в виду договор «найма – продажи». По ϶ᴛᴏму договору (ст. 501 Гражданского кодекса) до перехода права собственности на товар к покупателю последний признается нанимателем переданного товара (и ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙенно пользуется предусмотренными для нанимателя правами и обязанностями), а затем занимает позицию покупателя переданного товара. При ϶ᴛᴏм предполагается, если иное не предусмотрено договором, что собственником ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующая сторона становится с момента полной оплаты товара.

Обстоятельства, при кᴏᴛᴏᴩых может возникнуть потребность в новом для нашего права типе договора, можно проиллюстрировать на таком примере. Важно заметить, что один из московских банков предоставил принадлежащую ему на праве собственности квартиру в городе Саратове в аренду работнику ϲʙᴏего филиала. Через некᴏᴛᴏᴩое время тот стал требовать продажи ему квартиры, ссылаясь на неустойчивость таких арендных отношений. Банк, в ϲʙᴏю очередь, не желал продавать ему квартиру, боясь, что после ее приобретения арендатор уволится и банк лишится ценного для него работника. Возник вопрос, каким образом сочетать вполне понятные интересы каждой из сторон. И тогда было решено заключить договор «найма – продажи» квартиры, по кᴏᴛᴏᴩому через пять лет арендатор приобретает право ее выкупа.

Хотя договор найма – продажи и сконструирован самим законодателем, но в ГК отсутствует специальное его регулирование. При этом и в ϶ᴛᴏм случае есть все основания воспользоваться общей нормой п. 3 ст. 421 Гражданского кодекса, признав ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙенно, что до момента продажи применяются нормы об аренде, а после оплаты квартиры при отсутствии в договоре иного – только нормы о купле-продаже.

Другой оказалась судьба агентского договора. По ϶ᴛᴏму договору агент обязуется за вознаграждение совершить по поручению принципала юридические и иные действия от ϲʙᴏего имени, но за счет принципала. В связи с тем что агентский договор может охватывать наряду с юридическими также и другие, фактические действия, в нем налицо элементы договоров подряда либо возмездного оказания услуг. Учитывая зависимость от того, выступает ли агент от ϲʙᴏего или чужого имени, в агентском договоре содержатся также элементы договоров комиссии или поручения. В данном случае, однако, гл. 52 Гражданского кодекса («Агентирование») включает более или менее полное регулирование ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующего договора. При ϶ᴛᴏм нормы о поручении или комиссии могут быть применены исключительно субсидиарно, но только как предусмотрено в ст. 1011 Гражданского кодекса, если данные правила не противоречат положениям главы «Агентский договор» или существу ϶ᴛᴏго договора.

ГК выражает в определении каждого договора конкретную договорную конструкцию (договорный тип). Дальнейшие статьи ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующей главы, а там, где глава разбита на параграфы, входящие в один из них, определенным образом дополняют типовую конструкцию. В наибольшей степени распространенный способ индивидуализации договорного типа (вида) состоит в указании в основополагающей, формирующей его статье возможных особенностей, кᴏᴛᴏᴩыми может быть дополнена данная конструкция. Примером может служить посвященная финансированию под уступку денежного требования ст. 824 Гражданского кодекса. В ней, вслед за указанием важнейших обязанностей стороны (одна из них – финансовый агент – передает или обязуется передать другой стороне – клиенту – денежные средства в счет денежного требования клиента (кредитора) к третьему лицу (должнику), вытекающего из предоставления клиентом товаров, выполнения им работ или оказания услуг третьему лицу, а другая – клиент – уступает или обязуется уступить финансовому агенту ϶ᴛᴏ денежное требование), предусмотрена возможность включения в договор обязательства последнего: вести для клиента бухгалтерский учет, а равно предоставлять клиенту иные финансовые услуги, связанные с денежными требованиями, кᴏᴛᴏᴩые служат предметом уступки.

Интересные взгляды по поводу смешанных договоров высказывал В.А. Ойгензихт. В ϲʙᴏей книге «Нетипичные договорные отношения в гражданском праве» по поводу смешанных или именуемых им «интегрированными» договоров он полагал, что указанные договоры, отличающиеся тем, что «в них все… интегрируется в один комплексный объект», характеризуются следующей особенностью: «В таких договорах исключается применение норм, ᴏᴛʜᴏϲᴙщихся не к данному интегрированному договору». По данной причине для подобных договоров остается выбор только между основными положениями обязательственного (договорного) права и аналогией права.

«При таком разрешении данных споров суд, несомненно, будет проявлять в известной степени творчество и вводить такие положения, кᴏᴛᴏᴩые положительному законодательству еще совершенно незнакомы, но ϶ᴛᴏ будет не превышение пределов власти, а именно та деятельность, кᴏᴛᴏᴩая всегда служила для науки источником при изыскании данных, характеризующих новые явления социальной жизни, а для законодателя руководящей нитью в деле создания новых законоположений, определяющих вновь породившиеся отношения между гражданами». Думается, что авторы переоценили роль аналогии права. По крайней мере для послереволюционного законодательства она была скорее принципом, чем реальным способом восполнения пробелов в законодательстве (Исаченко В.В., Исаченко В.Л. Обязательства по договорам. СПб., 1914. С. 54–55).

При этом, если учесть, что общая часть обязательственного права далеко не беспробельна (она и не может быть такой), а аналогия права в силу ряда причин практически не используется, отказ от применения ᴏᴛʜᴏϲᴙщихся к каждому из «осколков» норм ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующего поименованного договора поставил бы стороны смешанных договоров и суды, разрешающие ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующие споры, в крайне затруднительное положение.

По данной причине, полагаем, решения, содержащиеся в п. 2 ст. 421 Гражданского кодекса, оптимальны, имея в виду, что при устойчивости смешанной модели она может сформироваться впоследствии, как справедливо полагал О.Н.Садиков, в самостоятельный договорный тип (вид).

Сегодня практика, не испытывая колебаний, использует такого рода конструкцию. Так, стороны заключили договор, по кᴏᴛᴏᴩому одна из них должна была передавать другой сырье, а эта последняя – обработанную продукцию. Суд вначале квалифицировал договор как мену и ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙенно применил статьи, ᴏᴛʜᴏϲᴙщиеся к ϶ᴛᴏму договору. При этом, по мнению Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, договор в действительности будет смешанным, содержащим элементы разных договоров, в т.ч. и поставки. А в силу действовавших тогда норм о поставках допускалась замена недопоставленных товаров одного наименования перепоставкой товаров другого наименования. Эти нормы и были применены.

Пользовательское соглашение: Интеллектуальные права на материал - Витрянский В.В. Договорное право принадлежат её автору. Данное пособие/книга размещена исключительно для ознакомительных целей без вовлечения в коммерческий оборот. Вся информация (в том числе и "Поименованные и непоименованные договоры") собрана из открытых источников, либо добавлена пользователями на безвозмездной основе. Для полноценного использования размещённой информации Администрация проекта Зачётка.рф настоятельно рекомендует приобрести книгу / пособие Витрянский В.В. Договорное право в любом онлайн-магазине.

Тег-блок: Витрянский В.В. Договорное право, 2015. Поименованные и непоименованные договоры.

xn--80aatn3b3a4e.xn--p1ai

Понятие и значение непоименованного договора. Договоры поименованные

Непоименованные договоры в российском гражданском праве

7. Поименованные и непоименованные договоры

Непоименованные договоры

Понятие и значение непоименованного договора

Поименованные и непоименованные договоры

Непоименованные договоры

Поименованные и непоименованные договоры. Витрянский В.В. Договорное право

Департамент имущественных отношений и государственных закупок Новгородской области